Практики в Карпатах. Окончание вуза - 1

Гл. 30. Практики в Карпатах. Окончание вуза

 В 1952-м году состоялась моя первая практика уже в статусе студента Львовского Политехнического института. Она проходила на нефтепромысле (нефтяном месторождении) Сходница, расположенном рядом с одноимённым селом в Дрогобычской области возле города Борислава, воспетого когда-то украинским писателем-революционером Иваном Франко в повести «Борыслав смийеться» («Борислав смеётся»).

 Практика заключалась в изучении планирования режима эксплуатации скважин-качалок при заборе нефти из недр на «старых» месторождениях. Как известно, новые (вновь открытые и недавно пробуренные) залежи нефти фонтанируют «сами собой» под влиянием естественного гидростатического давления нижележащих водных горизонтов (поскольку нефть легче воды). По мере эксплуатации нефтяной залежи и уменьшения её запасов давление нефтяного и водяного столба в нефтяной «ловушке» и, соответственно, скважине - уменьшается. Поэтому нефть уже не может изливаться не то, что в виде фонтана, но и просто самотёком. Чтобы её извлечь, надобно «задувать» в «обедневшую» нефтью залежь воздух через дополнительно пробуренные скважины. Заходя через них в пористые породы, воздух выталкивает из природной нефтяной «ловушки» остатки нефти , которая с помощью «насосов-качалок» выкачивается («высасывается») через пробуренные до пласта скважины и через эксплуатационные трубы выходит на поверхность…

 Искусство геологов-эксплуатационников на таких бедных месторождениях заключается в понимании (знании) особенностей строения геологической структуры и природных коллекторов («собирателей» нефти), чтобы, воздействуя на них через технические (подающие воздух) трубы, добиться максимальной «отдачи» нефти из природных «пластов-ловушек» - через эксплуатационные «рабочие» трубы. Для этого надо знать и правильно подбирать для каждой скважины объём, время и частоту закачки воздуха, его давление и скорость самой закачки через техническую трубу. Ибо общая избыточная подача воздуха в скважину, либо слишком частая закачка его малыми порциями может по разному (в т. ч. негативно) влиять на выход самой нефти из разных скважин.

 Короче, такие старые скважины были весьма «капризны» (как «старые девушки»). Наверное поэтому на месторождении таким скважинам официально давались женские имена, ибо каждая «имела свой характер», и к каждой требовался «свой подход»… Имена были польские – ещё с тех времён, когда эти места были под юрисдикцией Польши: например, скважины «Ядвига», «Юзефа», «Агнешка», «Ева» и т. д.

 Старшим мастером-геологом (не помню как точно назывался главный «укротитель» скважин) был старый поляк. Он работал здесь ещё при Пилсудском (см. Интернет) и знал характер каждой нефтяной «принцессы» на память. Но – внимание – поскольку после освобождения Западной Украины от поляков в 1939 г., а потом и от немцев в 1944 г. на нефтепромысле почему-то не сохранилось никакой документации (наш мастер-поляк утверждал, что всё уничтожили немцы), то новое советское руководство нефтепромысла оказалось абсолютным заложником памяти и знаний злополучного «товажыша Поляка» («товарища Поляка»). Конечно, судя по его поведению, он, скорее всего сам уничтожил или припрятал данные об оптимальном режиме работы каждой скважины (в панике отступавшим под натиском Советской армии немцам, попавшим в знаменитый Бродский котёл, нечего было, что ли, делать при отступлении, как только возиться с польской документацией по какому-то хилому нефтепромыслу?…). Поэтому наш «знаток скважин» успешно шантажировал новое советское нефтепромысловое руководство, от которого Родина требовала только одного: качать и качать тонны нефти – без всякой «философии».

 Как рассказывал один наш «русскоязычный» мастер добычи, на планёрках «пан Поляк», часто «забывал» режим для той или иной скважины. Но когда ему обещали очередную месячную премию, он вдруг вспоминал график очерёдности, объём и скорость подачи воздуха и последовательность применения «эрлифта» (как называется данный способ добычи) для разных скважин. Дело ещё и в том, что воздействие на одну скважину часто отрицательно влияет на другую – скважины играют роль «сообщающихся сосудов». И часто меры по увеличению дебита в одной из них могут привести к неожиданному уменьшению его в других… Еще большую опасность представляли так называемые «байпасы» - прорывы закачиваемого в скважины воздуха, который – мало того, что не «выгонял» нефть из пласта, а мог ещё и создавать «воздушные пробки»…

 Короче, подобные знания накапливаются только опытом и многими годами работы на одном месте. Новое советское руководство нефтепромыслом, конечно, старалось вести анализ и постепенно фиксировало и обобщало записи режимов, но в форс-мажорных обстоятельствах, когда «давили сверху» и требовалось «дать план» или, тем более, что-то «сверх плана» (к очередному юбилейному дню, в честь какого-то праздника и т. п.) – для быстроты решения вопроса всё равно обращались к нашему кудеснику «Схидныцького нафтового промыслу» (Сходницкого нефтяного промысла).

 … Во время своих практикантских «посиделок» (иначе не назовёшь сидение в конторе за бумагами – черчением геологических «разрезов» скважин и профилей и анализа месячных дебитов скважин…), я первые недели усердно «собирал материал» для отчёта по практике. Потом надоело «шуршать бумагами», стал чаще уходить из камералки и бродить в прилегающих к нефтепромыслу густых пролесках, поросших «смереками» - карпатскими елями и густыми зарослями ежевики… Жил я в избушке-пристройке у одной хозяйки. Питался, в основном, жареной картошкой (которую жарил сам) и очень жирным густым молоком, которое покупал у соседки.