Мое открытие Америки - 6

Бог Мидас с долины горы Рейнир

Я никогда не верил в оккультные силы и сверхъестественные явления, но все, что связало меня с этим человеком, безусловно, направлялось чьей-то неведомой волшебной рукой, как в замысловатом пасьянсе, когда карты ложатся в ряд вопреки всякой логике и наперекор тому, что может сулить тебе реальность в своей самой безудержной фантазии.

Постоянно задаюсь вопросом: а как сложились бы обстоятельства, не явись передо мной в лице Дэвида Сейби добрый ангел-хранитель, ради нашей встречи преодолевший дорогу длиной в половину экватора?

Первая реальная неизбежность - в хаосе братоубийственного кошмара, охватившего Грузию, в числе его многочисленных жертв обязательно значился бы еще один репортер, уложенный снайперским выстрелом рядом со своей видеокамерой. Второе тоже очевидно - мама, которой в ноябре исполнится восемьдесят восемь лет, из-за невзгод и лишений, как и большинство ее оставшихся там подруг, тоже давно отошла бы в мир иной. И, наконец, третье безоговорочное - мои родившиеся в Нью-Йорке внуки Тина и Лука, без которых я не представляю ни минуты своего существования, - тоже прямое следствие переезда в США.

Разве недостаточно мотивов, чтобы ежедневно бить поклоны и воздавать хвалу Всевышнему за его посланника, бескорыстно выполнившего волю Божью?

Итак, прошел почти год, как президент организационного комитета Игр доброй воли "Сиэтл-90" Роберт Уолш ввел в традицию каждые 15-20 дней на неделю засвечиваться в Грузии. Визит, состоявшийся в декабре, по всем признакам должен был быть последним минимум до середины весны. Так как перегруженный рабочий график Боба давно трещал по швам, а мне в административно-хозяйственном управлении Гостелерадио СССР уже зарезервировали авиабилет на февраль из Москвы через Нью-Йорк до крупнейшего города штата Вашингтон. Короче говоря, январь обещал некоторую передышку, которую я мог обстоятельно использовать в своих планах: ликвидировать старую задолженность по сюжетам перед программой "Время", защитить в корсети заявку на будущий квартал, спокойно упаковать дорожные баулы.

Была еще одна проблема, но меня она не беспокоила. Сразу после Олимпиады в Лос-Анджелесе, которую большинство соцстран бойкотировали, началась активная подготовка к Играм в Сеуле. Для поездки в Южную Корею ЦТ отобрало двадцать комментаторов и распределило между ними виды спорта, которые они должны были освещать. Мне выпало вести телепередачи о соревнованиях по греко-римской борьбе, дзюдо и радиовключения с турниров велосипедистов, штангистов и фехтовальщиков. В течение четырех лет я ездил на соответствующие чемпионаты страны, обкатывал в эфире всевозможные ситуации, знакомился с кандидатами в сборные команды Союза.

Как раз в январе планировалось первенство СССР среди борцов-классиков. Впервые за последние 34 года оно должно было вновь состояться в Тбилиси. Будь иначе, я уехал бы в другой город, и тогда прощай интрига, скрутившая в замысловатую спираль всю мою последующую жизнь! Потому что вы правильно догадались: как черт из табакерки, снова появился Роберт Уолш!

Позвонив поздно вечером и извинившись за вероломство, он быстренько продиктовал имена двенадцати очередных спутников и сразу повесил трубку. Ни свет ни заря я кинулся в секретариат премьер-министра Нодара Читанава просить помощи в организации приема гостей. Словно смазанный кем-то толстым слоем елея, глава правительства великодушно распорядился поселить делегацию в резиденции "Крцаниси" и выделить транспортные средства - две "чайки" и микроавтобус.

Список, который я ему подсунул, содержал мизерную информацию о прибывающих. Лишь после фамилии Джимми Уиттикера стоял короткий, но весьма почетный титул - первый американский альпинист, покоривший Эверест. Остальные шли через прочерк: "бизнесмен", "банкир", "госслужащий".

Видимо, тонкое чутье чиновника высшего ранга подсказало Читанава, что их расшифровка может таить неожиданные сюрпризы, и оказался совершенно прав. Например, Макполанд оказался руководителем одной из крупнейших в мире туристических компаний "Holland-America", Киган - владельцем ресторанов в трех тихоокеанских штатах, а Сейби...

Легко сбежав по трапу, атлетического сложения мужчина направился в мою сторону.

- Привет, я Дэвид Сейби. А тебя Боб Уолш называет "Диди бичи" - "Большой мальчик"? Мы обязательно будем дружить.

- Да, сэр, с удовольствием, - в тон ему ответил я.

Дэвид громко рассмеялся и толкнул меня кулаком в грудь.

- Вот и прекрасно. Нам не о чем будет жалеть…

С середины следующего дня мне надо было находиться во Дворце спорта на установке камер. И я решил рано утром заехать в Крцаниси пообщаться с гостями.

В просторном вестибюле на кожаном диване сидели два представителя грузинского иновещания, под видом экскурсоводов еще исполнявших и надзор за американцами. Они не заметили моего появления и продолжали беседовать.

- Я видел мидовскую распечатку на визитеров. Состав очень солидный, - молвил один из них. - Особенно Дэвид Сейби. Кстати, завтра у него день рождения. Исполняется сорок один год. Может, преподнесем какой-нибудь сувенир?

- Подарки пусть делает тот, кто едет к ним в Америку, - раздраженно ответил другой.

Я мгновенно развернулся и пошел к машине. Что это, мистическая случайность или знамение, на которое обязательно следует отреагировать?

"Второе, второе", - шептал внутренний голос, мобилизуя голову на адекватное восприятие услышанного.

Я поехал на разливочный завод "Самтреста" к его тогдашнему директору Левану Деметрадзе и выпросил из подземной винотеки замшелую бутылку "Цинандали" урожая 1947 года. Потом дома достал из маминой шкатулки старинный серебряный пояс и до блеска надраил его специальной бархоткой. Спозаранку, прихватив с собой дочь Лизу, купил на цветочном рынке сорок одну гвоздику, и в таком виде мы предстали перед иностранцами, завтракавшими в резиденции. Они удивленно уставились на нас. Только Сейби, густо покраснев, двинулся навстречу. Мой спич стал для присутствующих волнующей неожиданностью.

- Дэвид, - обратился я к имениннику. - Прими, пожалуйста, эти цветы. Их ровно столько, сколько тебе сегодня исполнилось лет. Все розовые и один только алый - чтобы ты запомнил, в какой стране справил эту дату. Бутылка вина тоже твоя ровесница. Прошу откупорить ее, когда родится еще один Дэвид Сейби, твой внук, продолжатель вашего рода. Серебряный пояс всегда считался на Кавказе символом мужества и чести. Прими его от моей дочери, не состоящей ни в какой партии, имеющей чистые руки и доброе сердце.

"Тигр скал" Джимми Уиттикер, бегая вокруг стола и беспрерывно щелкая фотоаппаратом, разогревал атмосферу громкими восклицаниями:

- Потрясающе! Изумительно! Фантастика!

Сейби, будто боясь расплакаться, часто заморгал глазами. А после долгой паузы напряженно произнес:

- Я ничего не хочу говорить. И с нетерпением буду ждать того дня, когда ты приедешь в Сиэтл...

А сейчас, думаю, настало время приоткрыть завесу таинственности и поведать о человеке, перекинувшем для меня мост в новый мир.

Предки Сейби происходили из поволжских немцев, еще Екатериной переселенных из Германии на берега великой реки. В конце девятнадцатого века они подались на Украину. Сперва в Киев (Дэвид показывал мне фотографии прабабушки и прадедушки, снятые в ателье на Николаевской улице), а затем в Одесскую губернию, где вели натуральное хозяйство. В 1902 году семья эмигрировала в США. Отец Дэвида всю жизнь проработал механиком на заводе "Боинг", два его сына успешно закончили общеобразовательную школу. Старший решил пойти по стопам родителя. А наш герой выдержал экзамены в престижную военную академию в Вест-Поинте. Но, прослушав два курса, уволился и поступил на факультет английского языка и литературы университета Джорджа Вашингтона в Сиэтле. Параллельно играл за профессиональный футбольный клуб и выступал в общенациональных чемпионатах по вольной борьбе в тяжелой весовой категории. Став дипломированным специалистом, отказался от педагогической деятельности и, взяв в руки молоток, подался в строительный бизнес.

Первая собственная фирма, созданная Сейби, занималась проектированием и монтажом наклонных крыш и конструкций, быстро захватив лидерство в этой области. Постоянно расширяя диапазон своих коммерческих интересов, она вскоре превратилась в мощнейшую многопрофильную корпорацию, делающую погоду в экономике северо-запада США. А когда "Боингу" срочно понадобился суперсовременный производственный корпус со сверхчистыми вакуумными линиями, Дэвид оказался единственным, кто рискнул и выполнил заказ от чертежей до пуска за сто двадцать рабочих дней. И стал главным подрядчиком авиагиганта, доверявшего ему строить все, что требовалось создателям самолетов от цехов и ангаров до комплексов социально-бытового назначения.

Заняв все главные высоты в строительстве, молодой бизон ринулся и в другие сферы предпринимательства, нигде не ведая поражений. Его компания "San sportsweare", выпускающая в год более 150 миллионов спортивных маек, считалась крупнейшей в мире.

Оперируя недвижимостью, он только в Сиэтле поставил под свой контроль 35% всех гражданских и промышленных зданий и сооружений. А в конце восьмидесятых почти за три сотни миллионов долларов прикупил себе один из старейших торговых домов страны "Frеdеrik and Nelson", восемнадцать многоэтажных магазинов которого всегда успешно конкурировали с такими гигантами, как "Мэйсис" и "Норстрем". Согласитесь, что не зря журналисты и биржевые аналитики окрестили Сейби богом Мидасом, так как все, к чему он прикасался, действительно превращалось в золото.

Но до самого приезда в Америку я ничего этого не знал, меркантильности за собой не чувствовал и видел в Дэвиде ровесника, лишенного рисовки и снобизма. Его жена Сандра, мать троих прекрасно воспитанных мальчиков, была под стать мужу, очаровывая всех простотой и коммуникабельностью.

В аэропорту среди встречающих Сейби я не заметил. Не появился он и на званом ужине в ресторане "Дом старого адмирала" в заливе Пьюджесаунд, принадлежащем Кигану. Ближе к полуночи ко мне подошел метрдотель и передал сообщение:

- Только что с борта своего самолета позвонил господин Сейби. Он прервал командировку в Чикаго и летит назад. Через час будет здесь и просил вас дождаться его.

От услышанного я похолодел. Согласитесь, что подобный дивертисмент может вызвать у советского служащего с окладом в 400 рублей лишь дикое изумление, перерастающее в панический ужас.

Однако супруги-мультимиллионеры вели себя так, словно молва об их финансовом могуществе - всего лишь легкомысленная шутка, которая их тоже очень веселит.

Дэвид еще не представил нас друг другу, а Сандра уже висела у меня на шее, целуя в обе щеки, как возвратившегося с фронта кузена:

- Что ты сделал с моим мужем? Он приехал из Грузии совершенно обалдевшим, будто влюбился там в восточную султаншу.

И не позволив мне вставить ответную реплику, приказала:

- Хватит рассиживаться по темным углам и пялить глаза на молоденьких официанток. Поехали к нам!

Процесс акклиматизации пока не начал издеваться над организмом. Мои биологические часы плавно тикали по московскому времени. А там в разгаре был день, поэтому я чувствовал себя бодро и целеустремленно, как удалой драгун при переходе с шумного офицерского сборища в ароматные будуары светского салона мадам Шерер.

Особняк четы Сейби производил оглушительное впечатление не только своими габаритами и изысканным убранством. Он был очень функционален и гармонично вписывался в окружающую территорию. Из уютного бара с каминным залом можно было попасть во внутренний двор с огромным плавательным бассейном и вертолетной площадкой, примыкающей к пирсу для личной флотилии.

Сейби жили на берегу озера Вашингтон, где у самой кромки под пестрым навесом поблескивали никелем несколько водных мотоциклов.

"Сон в зимнюю ночь" с фонтанами, волшебниками, феями, ковром-самолетом и скатертью-самобранкой сквозь густой утренний туман, навалившийся на свинцово-синюю рябь озера, медленно пересекал границы царства Морфея, растворяясь в его молочной мгле.

Лупоглазая золотая рыбка, прижавшись носом к толстому стеклу аквариума, зависшего над стойкой бара, немигающим взором провожала этот сказочный караван, наблюдая за ним через широкий проем раздвижных дверей. Беспрерывно шевеля беззубым ртом, она как будто произносила слова, которые слышал только я:

- Проснись и радуйся, проснись и пой! Это не мираж, а явь, которая навсегда пришла к тебе...