Мирон Пенсон. «На волне памяти…». Часть шестая
И опять работа превратилась в праздник. Праздник был еще и потому, что на съемочной площадке были люди, имена которых знал каждый узбекистанец. Их знали по всей стране и за рубежом. Сам Камиль Ярматов был известной фигурой. Работать с ним было интересно. Популярные актеры с радостью принимали его приглашения. В титрах ярматовских фильмов были имена и Шукура Бурханова, и Аббаса Бакирова, Рахима Пирмухамедова, Асада Исматова, Хамзы Умарова и еще многих-многих других.
Главная роль во «Всадниках революции» принадлежала Шукуру Бурханову – фактурному, своеобразному актеру. Он не имел ни театрального, ни кинообразования. Бурханов был актером от Бога.
Работая с Шукуром Бурхановым, вспоминал первые театральные потрясения. Однажды отец взял меня на съемку в театр имени Хамзы. В этот день в Ташкент приехала делегация английского парламента. Только что кончилась война. И это была, может быть, первая делегация, которая приехала в Узбекистан. Гостям показывали Шекспира.
Мы пришли в театр задолго до начала спектакля. Первый раз в жизни оказался за кулисами. И смотрел на все широко раскрытыми глазами. Все для меня было интересно. И как ставят декорации. Как ставят осветительные приборы. Потом стали подходить актеры. Роль Отелло исполнял Аброр Хидоятов. Отец часто снимал его. И по фотографиям сложился его образ…
За кулисами появился невзрачный человек в поношенном, засаленном костюме. Он стоял в коридоре и сворачивал самокрутку из газеты – долго шарил по своим карманам, доставая крохи табака. Наконец, он свернул цыгарку, достал спички, закурил и сладко-сладко затянулся едким дымом. Не докурив ее, выбросил и пошел по коридору.
– Кто это? – спросил у осветителя.
Тот удивленно посмотрел и сказал:
– Аброр Хидоятов.
Дверь гримерной была открыта. Актер снял поношенный пиджак, темную рубашку. Потом он переоделся в костюм Отелло. Надел белую театральную рубаху, в которой он выступал на сцене. Белоснежный китель, расшитый золотым галуном, и генеральские шаровары с лампасами. Он уселся перед зеркалом. Достал театральные краски. Гримеров не было. Он гримировался сам. Сидел, пристально вглядывался в свое лицо. У него были потухшие глаза. В зеркале отражался усталый, безразличный, болезненный человек. Он набрал на пальцы черный грим и провел этой краской полосу по своему лбу, стал размазывать его по лицу. Глаза его стали медленно загораться. Казалось, что его подключили к электрическому току. И чем он становился чернее, тем ярче зажигались его глаза…
Прошло первое действие, второе. Аплодисменты в зале были неимоверными. И вот наступила знаменитая сцена Отелло и Дездемоны. Дездемону играла его жена, Сара Ишантураева. Накал эмоциональной страсти в игре Аброра Хидоятова достиг человеческого предела. Зал замер. И вдруг Отелло упал. Наступила гробовая тишина. Занавес закрылся. Аброру Хидоятову стало плохо. Спектакль дальше не шел. Потрясенные зрители молча разошлись. Когда он очнулся, глаза его погасли.
– Что было со мной? Опять, что ли, приступ? – сказал он, поднимаясь, – У нас еще целое действие – будем работать?
– Зрители разошлись.
– А делегация? – спросил Хидоятов.
Англичане собрались в правительственной комнате и не хотели уходить, пока не узнают о судьбе актера. Аброр Хидоятов пришел к ним, по-актерски опустился на одно колено, пытаясь извиниться. Но глава делегации, спикер английского парламента поднял его.
– На моем веку приходилось видеть многих Отелло. И на родине, в Англии, и в Шотландии, и во Франции. Но здесь, в Ташкенте, вы создали новый образ такого знакомого мне героя. Никогда прежде не приходилось видеть на сцене такие человеческие эмоции, доведенные до предела. Сидел и думал, что нельзя вот так жертвовать собой, каждый раз сгорать. Но, наверное, это судьба великих актеров. Они выходят на сцену и играют как в последний раз. Я благодарен судьбе, что она дала мне возможность увидеть вас – великого актера современности… Вернувшись домой, я буду просить наших театральных деятелей, чтобы они пригласили вас. Хотелось бы, чтобы ваш Отелло заговорил на узбекском языке на родине великого Шекспира.
Аброр Хидоятов обнял главу делегации, еще раз извинился и сказал, что с радостью принимает приглашение и готов в любое время поехать в Англию.
Но мечте Аброра Хидоятова – побывать на родине Шекспира – не суждено было сбыться. Вскоре его не стало…
Аброр Хидоятов, его эмоциональная искренность, самоотдача вспомнились, когда перед объективом камеры работал Шукур Бурханов. Актеры были связаны между собой какой-то невидимой нитью. Они были не похожи внешне, но одно у них было общее – талант.
Шукур Бурханович знал себе цену. Но иногда дело доходило до анекдотических курьезов.
Известный советский режиссер Александр Осипович Гинзбург ставил в театре Хамзы пьесу «Бай и батрак». Бая играл заслуженный артист Узбекистана Алим Ходжаев. Батрака играл народный артист Узбекистана Шукур Бурханов.
Идет репетиция. Бай сидит в своих апартаментах, на мягких подушках. И к нему входит батрак. Входит Шукур Бурханов. Гневно смотрит на своего хозяина и говорит:
– Ну что? Зачем ты звал меня сюда?
Александр Осипович останавливает репетицию и говорит:
– Шукур Бурханович, как вы говорите? Ведь вы же батрак. А он ваш хозяин. Ведь он может вас сейчас убить, выпороть. Он может сделать все, что хочет.
Бурханов посмотрел на Александра Осиповича и говорит:
– Что он со мной сделает? Он заслуженный артист, а я народный артист, понимаете?
Все, конечно, посмеялись. Но даже в этом был весь Шукур Бурханович.
Под конец жизни судьба обрушила на него много горестных испытаний. Старший сын заболел белокровием и погиб. Роковая участь постигла и его младшую дочь. Шахноза появилась в семье, когда Шукуру Бурхановичу было за 60. Не было на земле человека более дорогого и любимого, чем эта девочка. Она повторила черты лица своего отца, украсив его материнским обаянием. Две шаловливые косички с большими бантами подчеркивали красоту миндалевидных глаз. Она была очень ласковая девочка и безумно любила отца. Он брал ее на все спектакли в театр Хамзы, на все премьеры фильмов в Доме кино. Шахноза выучила все отцовские монологи – короля Лира, царя Эдипа, Азнавура-палвана. Когда в их гостеприимном доме собирались друзья, девочка под бурные аплодисменты исполняла отцовские роли. Вместе с внешностью Бурханов передал ей и свой талант. Девочка не могла дождаться того момента, когда она выйдет на настоящую сцену и будет играть в фильме. Ждать ей пришлось недолго. Такой день настал. Режиссер Камара Камалова пригласила Шахнозу Бурханову на главную роль в фильме «Завтра выйдешь?». Бурханов был счастлив, что доченька идет по его стопам. Группа Камаловой работала в предгорьях. Жили они в Газалкенте. Был выходной день. Режиссер и директор картины уехали в Ташкент на просмотр материала.
Было очень жарко. Воспитатели взяли детей и пошли купаться. Недалеко от Газалкента реку Чирчик перекрывала плотина. Образовалось небольшое водохранилище. На нем были хорошие песчаные пляжи. Народу было довольно много. Дети стали купаться. И вдруг воспитательница со своим приятелем спохватились, что вначале детей было шестеро, а осталось пять. Стали звать:
– Шахноза, Шахноза…
Но девочки нигде не было. И дети ничего вразумительного сказать не могли. Они подумали, что Шахноза просто спряталась, что часто с ней случалось. В силу непоседливого характера она выдумывала пиратские игры, надевала на себя самодельные индейские причиндалы, вооружалась деревянными копьями. Детям казалось, что и сегодня она что-то придумала. Оставив детей с приятелем, воспитательница поехала в гостиницу, думая, что Шахноза убежала туда. Но девочки там не было. Воспитательница вернулась и забила тревогу. На ноги подняли всю милицию, думая, что девочку выкрали. Хотя все знали, что выкрасть Шахнозу невозможно – не такой у нее характер, она могла за себя постоять…
На другой день тело несчастной девочки прибило к створу плотины. В том месте, где дети купались, река образовывала водовороты, которые затягивали вовнутрь все, что попадало в них. Так, вероятно, было и с Шахнозой. Она не успела даже крикнуть, когда вода опускала ее на дно.
Гибель Шахнозы стала огромным горем для всех нас. Это горе разделили с семьей Бурхановых и киностудия «Узбекфильм», и театр, и вся страна. Выразить соболезнование было совершенно невозможно, Шукур Бурханович стал невменяемый…
Свободное копирование
