На следующий день Надя отпросилась из больницы под предлогом того, что ей нужно повидать детей. Врач не возражал. Оказавшись на воле, Надежда купила бутылку дорогого коньяка, бутылку полусладкого шампанского, букет цветов и помчалась домой. Из Вуктыла до СП-3 она добралась на попутке. С работы Олег вернулся поздно и по виду жены сразу понял, что ей все известно о его недавних похождениях.
— Привет! — весело сказала Надя. — Ну чего стоишь, чай, я не привидение, жена твоя законная! Хоть и бывшая. Давай, милости прошу к моему шалашу.
В глазах Олега блуждал испуг. Надя между тем бойко прошлась по квартире, огляделась и вдруг произнесла:
— Так! А где магнитола?
— Надя, я… — Олег совсем потерялся. — Я… я проиграл деньги, и мне пришлось отдать магнитолу. Они сказали, что убьют меня…
— Ай-ай-ай! Убьют! — Надя сделала большие глаза. — А как они обещали тебя убить, а?
— Надя, ну, прошу, не начинай… Мне и так плохо, — затравленно произнес Олег.
Надежда звонко расхохоталась ему в лицо.
— Ладно, обойдемся без лишних слов, сентиментальный ты мой! Не могу же я, Надежда Зарецкая, допустить, чтобы какая-то шваль покушалась на жизнь моего верного мужа и заботливого отца! Я тебя утешу — у меня есть деньги — получила по больничным листам! А завтра как раз выходной. Поедем выкупать магнитолу, заодно подружку твою навестим…
Ночь Олег провел в кошмарах.
На следующий день чета села в рейсовый автобус до Вуктыла. В глазах Надежды плясали синие искорки, она была в возбужденном, игривом настроении, красивая, сильная, в руках — пышный букет цветов, в сумке — коньяк и шампанское. Олег рядом с ней совсем сник. Ревность, смешанная со страхом и чувством собственной ничтожности, угнетала его чрезвычайно.
По приезде Надя, сверкнув глазами, велела мужу:
— А ну-ка, воин света, веди к любовнице! А то я что-то запамятовала, где она живет.
На окраине Вуктыла стояли старенькие балки, которые в свое время были списаны. В половинке такого балка и жила Ксения. В балке ее не оказалось.
Ксения была у друзей, напротив. Увидев Надежду, девушка существенно изменилась в лице, и ее выражение из медно-глупого переросло в испуганно-каменистое.
— Здравствуй, Ксюша! — весело закричала Надя. — Вот так встреча! Давай-ка собирайся, пошли к тебе — гулять будем! Ты только посмотри, что у нас есть! — и Надежда погремела сумкой со спиртным. Этот звон, как горох от стенки, отскочил от каменного лица Ксении.
Когда подошли к ее двери, Ксения от волнения никак не могла попасть ключом в замочную скважину.
— Олег! — строго произнесла Надя. — Не по-рыцарски ведешь себя. Ты что, не видишь, что девушка не попадает? Попадание — это по твоей части, причем в ярчайшем спектре смыслов. Хотя у тебя у самого вон ручонки-то дрожат… Что ж, придется, как всегда, мне…
Надя вырвала у Ксении ключ, с размаху вонзила его в замочную скважину и в два щелчка распахнула дверь.
— Милости прошу, — певуче произнесла она. — Ныряйте в гнездышко, пташки вы мои… Что-то вы совсем потускнели, а? Ладно, не тряситесь, убивать не буду.
Войдя вместе с любовниками в неприглядный балок, Надя заметила магнитолу и несколько кассет.
— Как у вас тут все интересно, — воскликнула она. — Магнитола, кассеты… Жизнь — что сказка! Ксюша, а на сколько дней вам хватает кассет? Сколько надо, скажем, на неделю? Мне кажется, пора уже подкупить, а? Вот эти, что валяются, уже использованные, да? Вы, если что, обращайтесь, я мигом слетаю… Ладно, шутки в сторону, давайте, поите гостью чаем, и чтоб от души! От души, ясно?
Ксения, от дрожжей едва держась на ногах, стала доставать необходимые приборы для чаепития.
— Ксения! — строго обратилась к ней Надежда. — Чтобы чай был как надо, ясно? Чистый, без всяких примесей!
Складывалось впечатление, что вслед за лицом каменеет все тело Ксении. Казалось, дрожь плавно перерастает в паралич. Надя же развязно рухнула в кресло, с хлопаньем сцепила руки в замок и весело произнесла:
— А теперь вы меня, золотые мои, послушайте, — улыбку на лице Надежды как будто выключили. — Я вас, птенчики мои, от души поздравляю с тем, что наконец-то вы нашли друг друга, а стало быть, нашли свое счастье, потому что где любовь, там и счастье, разве нет? Олежек, по твоему собственному выражению, ты со мной промаялся эти десять лет? Ты поправляй меня, если я что-то не так говорю, искажаю факты… «Не прожил, а промаялся», верно? Так пусть же тебе принесет счастье эта лучшая из женщин! От меня вам в подарок этот замечательный букет, бутылка шампанского и бутылка коньяка. Веселитесь!
В этот момент Ксения, повернув к Олегу каменистое лицо свое, прошептала, вытаращив глаза:
— Ты ж сказал, что она скоро умрет, и тогда ты на мне женишься, и жить будем у тебя... Ты ж сам просил, чтоб я не уезжала...
Надя, не выдержав, прыснула со смеху:
— Господи! Да зачем ждать моей смерти? Это же как-то совсем уж не по-христиански. Я вам предлагаю упрощенный вариант — женитесь прямо сейчас, и дело в шляпе! Олежек, ты письмо-то, чай, прочитал мое? А коли прочитал, значит должен понимать, что от семейных уз я тебя отныне полностью освобождаю, то есть ты свободен как ветер. За сим честь имею кланяться.
Надежда встала, держа прямую спину; быстро вышла из балка, на пороге крикнув:
— А ты, мой благоверный, за мной не ходи, завтра передам твои вещи в полном объеме. Можешь не сомневаться.
Недалеко от поселка проходила основная дорога на СП-3, и Надя решительно направилась к ней. Стояла прекрасная погода — ясная, теплая, с легким ветерком. Олег подавленно бежал за женой; в одной руке у него болталась магнитола, в другой — пакет с бутылками. Бутылки гремели, и Надежде почему-то было смешно слышать этот звук. Олег догнал жену и прерывающимся голосом начал:
— Надя, ну прости меня, я не знаю, что на меня нашло…
— Слушай, — сказала Надя, — ты чего бегаешь за мной, как… Я же тебе запретила. Я тебя, дорогой, отцепила от своей юбки, понял? Трудно без юбки? Так лети скорей к своей Беатриче, а то дверь захлопнется — она отпереть не сможет, ключом в скважину не попадет. Придется тебе тогда у врат ночевать…
Олег вдруг побледнел, задрожал:
— Если ты меня не простишь, я сейчас же брошусь под машину.
Надежда звонко расхохоталась. Тысяча колокольчиков звенела в ее смехе. Она хохотала долго, казалось, с ней случилась истерика. Наконец, переведя дух, она выдавила:
— Дорогой ты мой, как же у тебя все сложно, а? Ох! Зачем же под машину? И транспортное средство испортишь, и водитель, не приведи Господи, в тюрьму из-за тебя угодит. Я тебя научу. Смотри: если жизнь тебе действительно не дорога, вон Печора. Река большая, коварная, глубокая. Всем рекам мать. Примет тебя — даже не заметит. А еще лучше на болота ступай — там уж точно навеки и бесследно погребен будешь. И проблем никаких — тайга, она многих забирает и не возвращает.
В это время мимо проезжал на «ЗИЛе» Надин земляк Гриша Некрасов, который в свое время прибыл в Вуктыл по совету Анны Семеновны. Увидев супругов, Григорий притормозил.
— Привет, Надюш! — закричал он, как бы намеренно игнорируя Олега. — Прыгай в кабину, подвезу!
Надежда с улыбкой забралась в кабину, и Гриша сразу дал по газам. Олег едва успел забраться в кузов вместе с магнитолой и бутылками. Григорий уже был наслышан о любовных похождениях Зарецкого, поэтому, чтобы лишний раз не травмировать Надю, ни о чем не расспрашивал. Земляки всю дорогу весело разговаривали о детях, о жизни, о погоде.
Прежде чем вернуться в больницу, Надя еще задержалась на пару дней в Вуктыле, чтобы оформить детей в школу: Марину в третий класс, Володю — в первый.
Что касается отношений с мужем, то Надежда с Олегом продолжали жить вместе. Надежда понимала, что это очередная жертва с ее стороны — жертва ради сохранения семьи, ради детей.
Итак, Надежда вернулась в больницу.
Свободное копирование
