Глава 41
В Сельцо готовился к сдаче в эксплуатацию культурно-спортивный комплекс, где предполагалось выделить помещения для филиала. Квартиру я, предположительно, могла получить в п. Сельцо, который в тот период был экспериментальным поселком на базе совхоза «Агротехника».
Директором совхоза был прогрессивный, энергичный, с сильной административной жилкой руководитель – Уколов Николай Васильевич. Совхоз в ту пору славился надоями, урожаями овощных культур, строительством жилья для работников совхоза, возведением крупного экспериментального культурно-спортивного комплекса (КСК) с общеобразовательной школой и бассейном; чистотой и порядком в жилых кварталах поселка.
Я должна была что-то делать для населения. Была восстановлена работа филиала, и в дальнейшем планировалось его развитие на благо детей совхоза.
Руководство будущего КСК формировал штат работников для организации самодеятельности. Планы были большими. Мне предложили вести хор. Даже при максимальной занятости я не могла отказаться от этой работы из творческих побуждений. В силу минимальной оплаты она не могла стать причиной моего материального достатка, хотя времени и сил отнимала немало.
В ноябре 1983 года КСК был сдан в эксплуатацию, и филиал получил первые три класса для занятий. Начал работу и хор под моим руководством. В хоре пели животноводы, педагоги, работники администрации совхоза. Хор занимался регулярно и успешно. Вначале он звучал в два голоса, затем, месяца через три, держал и трехголосие.
Мы стали непременными участниками всех концертов в КСК, выступали в ДК г. Любани, совхоза «Любань», в г. Тосно; хор был лауреатом районных конкурсов, много раз звучал по Ленинградскому областному радио. Два раза в неделю с 19 до 22 часов я репетировала в п. Сельцо. Работала не только с хором, но и с солистами. У некоторых из них были неплохие голоса. Возвращалась домой около одиннадцати вечера.
Сельцо находилось в полутора километрах от школы и в трех – от железнодорожного вокзала. Идти из Сельцо нужно было по безлюдному шоссе, минуя небольшой лесочек. Днем на дороге красиво и безопасно, но, начиная с сентября, когда день становился заметно короче, и если вечером не горели фонари, путь этот преодолевать было жутковато. Особенно, когда пробегал тот или иной слушок о хулиганских нападениях на прохожих. Идти приходилось пешком, поскольку общественный транспорт заканчивал свою работу несколько раньше. Иногда для меня заказывали совхозный транспорт, но это было не часто.
В середине декабря поздно вечером, около 22 часов Ксения Федотовна сообщила мне о том, что в школе нет электроэнергии, отопление не работает. Были сильные морозы. Бегу в школу, звоню в электросеть, объясняю, что ДМШ без электроэнергии существовать не может. Меня засыпают вопросами:
- Какое отопление? У вас есть разрешение? Света не будет несколько дней, на линии большая авария. Мы приедем завтра, приготовьте документ.
Утром звоню в отдел культуры, о ЧП довожу до сведения заведующего, ищу документ, который должен был быть составлен в 1971 году Рожновым В.И., автором отопительной системы. Разрешение найдено, но в нём всего одна подпись. Приезжают из электросети, смотрят в документ.
- Это фикция, а не разрешение, - говорят они мне. - Если Вы не предоставите нам официальное разрешение на установку электрокотла в Вашей школе, мы будем вынуждены отключить школу от энергоснабжения, - с этими словами представители Любанской энергосети уехали.
Время не ждёт, а мороз не становится легче. Угроза разморожения отопительной системы становилась реальной. Звоню опять в отдел культуры, объясняю ситуацию.
- Это разрешение им больше не показывайте, я его заберу, -
сказал Николай Никитич. Разрешение в школу больше не вернулось, а электроэнергия была дана только через сутки. Разрешение энергосеть у нас больше не спрашивала, но когда были отключения, нас имели ввиду. Видимо, вопрос решился на более высоком уровне.
В день аварии, когда вечером бежала в школу, я, провалившись в канаву, сапогами глубоко под снегом достала незамерзший ручей. В школе было холодно, в квартире было не теплее. Тепло в доме быстро выветривалось, хотя тётя Шура и топила. Особенно, когда она болела, согреваясь, она лежала на кровати под тремя одеялами. Полежит-полежит дня три, и выздоравливала. Рядом жила её сестра тётя Люба, которая просила о ней не беспокоиться.
Домой я приходила поздно, уходила рано, поэтому физически не могла участвовать в домашних заботах. Питалась я, в основном, в столовой «Витязь» или, как придется.
Итак, я несколько дней нигде не могла согреться. В день, когда проблема с отоплением разрешилась, вечером, сильно простуженная, я поехала к Марии в Ленинград. Я не могла допустить и мысли о заболевании, пропуске дней на работе. Слишком много было проблем, и многие из них требовали немедленного решения. Согревшись и предприняв все возможные меры для предотвращения последствий переохлаждения, на следующий день рано утром я отправилась на работу.
В школе холодно. Температура не превышала 13 градусов. Бегу на завод, ищу электрика, чтобы выяснить, что с электрокотлом. Вечером электрик Горский Ю.Т., разобравшись, сказал, что перегорели несколько тенов, и предстоит менять крышку котла, поскольку старая сделана под нестандартные тены, которые нигде не производятся.
Для проведения ремонта и приобретения тенов нужны деньги, которых в школе не было. В адрес администрации ДМШ стали поступать служебные записки от педагогов с жалобами на низкую температуру в классах и невозможность заниматься на инструментах.
В район направляю письмо с просьбой о выделении средств на ремонт электрокотла в срочном порядке. Втечение недели котел работал на оставшихся тенах, поддерживая лишь плюсовой фон в здании.
После ремонта мастер предупредил, что в дальнейшем тены нужно поменять на более мощные, так как поставленные шесть штук по два квт нормального тепла в здании не обеспечат, других не нашли.
Так на практике я, страдая от холода, постигала премудрости хозяйственной работы во всех её подробностях.
Свободное копирование
