Утром следующего дня Рахальский снарядил одного приятеля-слесаря на квартиру Стефановича. Слесарь пошел туда под предлогом, будто разыскивать какого-то своего знакомого. Улучив минуту, он снял восковой отпечаток с замка от двери, ведшей в квартиру, и, затем воротившись, подделал ключ. С этим ключом Рахальский явился к хозяйке домика и об'явил ей, что он родич ее квартирантов, что они остались гостить у него в деревне и дали ему ключ от своей квартиры с тем, чтобы он мог временно воспользоваться ею. Хозяйка, простая баба, оказалась далека от каких бы то ни было подозрений, и Рахильский поместился в комнате Стефановича.
Тотчас закипела работа. Давиденко и еще двое других принялись очищать квартиру: днем по частям вынесены были компрометирующие бумаги и мелкие предметы, ночью -- громоздкие вещи: типографский станок и кассы.
Через сутки квартира была уже очищена, и Рахальский, распрощавшись с бабой, уехал.
Несколько дней спустя мы заметили большое движение возле Лыбедского участка (так называется участок, находящийся возле университета). Полиция приглашала в участок всех лиц, находящихся в подозрении, и пред'являла их какой-то женщине. Множество студентов было осмотрено этой женщиной; но после всякого осмотра на вопрос частного пристава Матковского, не признала ли она, получался один категорический ответ: "Не тот". Одного кого-то совсем было уже признала, так что Матковский для окончательного удостоверения стал его поворачивать всеми сторонами, но когда поворотил спиною, то она вдруг воскликнула: "Где там! Где там! Тот же был тонкий и высокий, а этот какой-то пузатый!" Принуждены были выпустить и пузатого.
Давиденко, как подозрительного, тоже потребовали в полицию, но он, боясь, чтобы его не признала баба, не явился. Полиция после этого стала его разыскивать, и он принужден был бежать в Одессу.
Что касается до Рахальского, то он был на положении нелегального, т. е. жил под фальшивым паспортом, и, следовательно, являться в участок ему не пришлось. Впрочем, он тоже вскоре уехал на юг. Год спустя, именно в 1878 году, Рахальский эмигрировал за границу, где среди эмигрантов был известен под именем Гусанова.
Слабое здоровье, материальные лишения и тяжелый труд наборщика быстро расшатали его организм. Он заболел чахоткой и вынужден был поступить в госпиталь в Париже, где и умер в 1873 году. Такова вкратце скорбная история этого человека, умного, мягкого, доброго товарища, всегда делившегося с другими своими последними крохами.
Итак, квартиру Стефановича жандармы открыли, но только она оказалась пустою. Между тем Чигиринскому делу власти придали на первых порах огромное значение. У киевского генерал-губернатора сначала явилось даже желание предать главных виновников военному суду. Само собой разумеется, что уничтожением компрометирующих бумаг, находившихся в квартире Стефановича, нанесен был сильный удар жандармским ликованиям. Они видели, что из их рук ускальзывали возможные улики, и потому с особой энергией принялись за. розыски виновных, устроивших им такой неожиданный сюрприз.
И вот начались обыски и поиски по всему городу. Полиция и шпионы рыскали по всем направлениям. Но все оказывалось безуспешным.
Свободное копирование
