***

+++  

Я в последнее время занялся сочинительством пародий. Написал целый цикл от нечего делать. Охватил всю современную поэзию, но под конец почему-то почувствовал себя плохо. А это как раз плохо. Ну ладно, мысли мои начинают заплетаться. Получили ли Вы мое письмо со стихами в два цвета? Никак не могу вспомнить, отправил ли я его. Склероз. Тоже, очевидно, «годовский». 

Искренне Ваш

подпись.

20 февраля 2 часа 33 минуты.

***

А ковш имел как будто два лица,

не подлецом его я величаю.

Он слишком робок был для подлеца,

и воду черпал слишком величаво.

Он был всего двуполый мизантроп,

и мысли лба он чувствовал коленом.

Он вырывался медленно из плена

тяжёлых вод ведра. И тут мой рот,

вступая с ним в святые диалоги,

читал за монологом, монолог.

Вода, приемля в лоно лоб отлогий,

дрожала, как массировала лоб.

Я поняла, что то была судьба.

Не потому ли так слаба бывала,

что вечером, ложась под одеяло,

упорно не массировала лба?

И тут как раз, в рассказ вступая, бровь, –

косметика, случайная ненужность,

в мучительном полёте над ведром

стремилась повторить его окружность.

Лица неугомонного овал,

который создан был для ликованья,

в воде, перевернувшись, ликовал,

но ликованье стало линчеваньем.

Так я пила из синего ведра,

как я была двурука и двулика!

Вода кончалась. Было мне пора,

не обручившись с таинство ведра,

вымаливать прощенье у пера

и в мире многогранном и великом,

смеяться, плакать, петь – эт цетера.