В те дни активность масс была поразительна. Всюду проходили митинги, собрания, демонстрации. Особенно крупная была 18 июня. В тот день я добрался до дому с трудом. Мы жили на углу Забалканского проспекта и 4-й роты, близ Технологического института. Около института — огромная толпа возбужденных молодых людей. Всюду лозунги «Вся власть Советам!», лозунги же о доверии Временному правительству терялись в общей массе, их было мало.
К Временному правительству я относился выжидательно, лозунг же «Вся власть Советам!» для меня был тогда непонятен. Я относился к тем, кто совершенно не представлял себе, как Советы будут управлять нашей огромной страной и кто будет их депутатами. В то время я примыкал к тем, кто считал необходимым ждать Учредительного собрания и Временного правительства не распускать, чтобы не было анархии. Об опасности анархии шумели повсюду, и многим интеллигентам, в том числе мне, казалось, что, каким бы ни было Временное правительство, оно все же предохранит страну от беспорядка.
В конце августа разнеслась весть о том, что часть войск во главе с генералом Корниловым направляется в Петроград для расправы с революционными массами. Все опасались кровопролития.
На улицах появились отряды рабочих, вооруженных винтовками: они шли навстречу Корнилову. Вскоре полки Корнилова были разбиты, сам он арестован.
Стало известно, что Временное правительство находилось в сговоре с Корниловым, и поднятый им мятеж был санкционирован правящими кругами. Моя вера во Временное правительство сильно поколебалась.
В среде некоторой части интеллигенции было распространено мнение, что, если победит революционный народ, наука деградирует. Я так не думал, не допускал мысли, что даже на какой-то период времени развитие науки может задержаться.
Свободное копирование
