Как я...

Беершевские истории

* * *

Однажды поздним тёмным декабрьским вечером, часов в девять-десять, я подходила к дому своей израильской подруги, откуда-то возвращаясь. Путь мой лежал через переулок, один из многих подобных в старом районе Беер-Шевы. В этот восточный переулок выходили глухие белёные стены и заборы одноэтажных домиков, и он был такой узкий, что в нём едва могли разойтись два встречных человека. Переулок не освещался, в него только немного проникал свет от фонарей с соседней проезжей улицы.

Идучи по переулку, я обнаружила, что навстречу мне движется тёмный человеческий силуэт. Наученная российским опытом, я в таких ночных случаях всегда автоматически приглядываюсь – мужчина это или женщина? Мужчина. И здоровенный, головы на две выше меня. Не самый лучший расклад, но деваться из глухого переулка всё равно некуда.

Только я успела подумать про неудачный расклад, как он стал ещё хуже: приближаясь, здоровенный мужчина выкинул руку в сторону, преграждая мне дорогу. И я уже внутренне сгруппировалась и начала примериваться, как стану бить его с ноги, чтобы подороже продать свою жизнь и честь.

А поравнявшийся со мной мужчина, не останавливаясь и не говоря ни слова, высыпал мне в руки горсть тыквенных семечек, которые, оказывается, грыз на ходу, и прошёл мимо.

* * *

Как-то раз моей израильской подруге пришло в голову отправить меня в соседний овощной магазин за морковью. Я была очень против этой идеи. Я же не говорю на иврите, как мне объяснить в магазине, что мне нужна морковь? Но подруга сказала, что это ничаво, там висят картинки, можно показать на них при необходимости.

Полная сомнений, я с опаской отправилась в магазин. Войдя туда, я обнаружила возле прилавка очередь человек в пять. Покупатели в очереди оживлённо переговаривались между собой: «А вы картошечку такую хорошую где брали?..» – и т.д. И только одна сиротливо стоящая вместе со всеми коренная израильтянка ни слова не понимала и чувствовала себя, судя по её виду, довольно неуютно.

Продавец в овощном тоже был русскоязычный. Большие пластиковые плакаты с цветными изображениями разных овощей и подписями на иврите действительно висели на стене за его спиной, но они не пригодились.