На защиту я ездил с женой. Везли с собой плакаты, по рекомендации Мироносецкого: слайды воспринимаются плохо. Ехали на поезде. Поселились в гостинице Академгородка. Защита была назначена на 14 часов. Утром я позвонил секретарю Учёного Совета поинтересоваться, всё ли готово к проведению защиты диссертации. Она сказала, что уведомление о защите и автореферат диссертации были доставлены по почте каждому члену Учёного Совета с уведомлением. И поинтересовалась, а готов ли текст моего выступления на защите.
--Зачем? У вас же будут стенографисты.
--Да, будут. И не одна, а две. Но они будут записывать только вопросы на защите и ваши ответы А Учёный секретарь Совета будет следить за соответствием того, что написано в тексте выступления с тем, что вы говорите. Конечно, он этого делать не будет, зная по предыдущим защитам, хотя и обязан.
Я положил трубку и схватился за голову. С 9ти до 14ти часов предстояло написать текст выступления каллиграфическим почерком. Уши, оказывается, у меня покраснели. Жена ходила на цыпочках, и только периодически подносила мне чашечку кофе. К часу я закончил работу. Получилось более 20ти страниц текста выступления.
Перед выступлением Учёный секретарь Совета только огласил название диссертации, оппонентов, откуда и от кого пришли отзывы. Мироносецкий был умным человеком. Перед защитой он не только протащил меня через сито трёх семинаров, лично назначил оппонентов, ну и ещё назвал, откуда и от кого обязательно должны быть отзывы на автореферат. "Ты упоминаешь -- сказал он мне -- в автореферате о своей статье в журнале ДАН СССР, на которую была рекомендация к публикации от академика Петрова. Я читал вашу статью в этом журнале. Очень желательно, чтобы отзыв на автореферат был от Петрова. Нужен отзыв и от Буркова. И, наконец, от Вычислительного Центра АН СССР". За отзывом я пришёл к Петрову со своей скромной редакцией отзыва. Он прочитал "свой" отзыв и сказал следующее
--Отзыв у вас слишком скромный, но сойдёт, и я подпишу его без единой правки. Для защиты Вашей диссертации достаточно только одной главы про материальные балансы с учётом длительности производственных циклов на отдельных переделах производства продукции на предприятии. Под моим покровительством (при подготовке докторской диссертации научный руководитель диссертации не полагается) защищено около 10ти докторских диссертаций. Все они построены на основе модели материальных балансов Леонтьева--лауреата Нобелевской премии. До модели балансов с учётом длительности производственных циклов никто не додумался. Описания твоей модели в диссертации недостаточно. Её прочитают только оппоненты, и один экземпляр будет храниться только в Ленинской библиотеке. Я предлагаю Вам написать после защиты диссертации монографию о своих балансах. С изданием монографии я помогу, т.к. без рекомендации никакие монографии не издаются. После издания монографии я направлю предложение в АН СССР избрать Вас академиком--
Это было второе обещание рекомендовать меня в академики. Первым было обещание академика Яненко на одном из его семинаров, о чём я расскажу чуть позже.
Бурков написал отзыв сам. Отметил в своём отзыве, что я внёс принципиальный вклад в развитие теории активных систем.
Отзыв из ВЦ писал не знаю кто, но внизу стояла подпись доктора физ-мат наук. Начальника одного из отделов. Отзыв был положительным.
На защите выступали два оппонента. У одного, из Института Прикладной Математики был восторженный отзыв. Второй, из Института Экономики, просто сказал, что автор диссертации заслуживает присуждения доктора наук. Третий оппонент был из Москвы, который, сославшись на плохое самочувствие, не приехал, но прислал очень положительный отзыв. Отзыв его огласили полностью. Было в отзыве одно замечание, что раздел управления качеством продукции написан слишком лаконично, хотя этот вопрос очень важный.
Далее стали выступать с вопросами члены Учёного Совета и присутствующие на защите. Выступил и начальник лаборатории из ВЦ, говорил он не очень чётко, (чувствовалось, что педагогом он не был). Понял я только, что нет у меня ничего про параллельное программирование. Выступил и "старикан" из ВЦ с вопросом, почему у меня много работ в соавторстве. Я ответил, что я занимался не доказательством "гипотезы Пуанкаре", а разработкой и реализацией конкретных проектов для предприятий отрасли, которые требовали участия сотрудников кафедры. Разработанные мною решения сформулированы в диссертации и в основных выводах. Больше уже старикан не возникал. Защита прошла успешно, был только один голос против. Думается, что это был голос "параллельного программиста". Защита состоялась в пятницу, а в понедельник мне нужно было вылететь в Усть-Каменогорск на предприятие, с которым я работал в рамках научно-исследовательской работы. После защиты я спросил у стенографисток, когда можно поучить стенограмму. Желательно в субботу. Старшая из них показала стенограммы и ответила: "Ну, что вы, мы только в понедельник можем приступить к написанию", но потом посмотрела на меня сказала: "Ладно, приезжайте в субботу часов в шесть вечера". Назвала адрес в Новосибирске. Я позвонил Мироносецкому в воскресенье утром и сказал, что в стенограмме встречается два раза слово "трамвай". Он сказал -конечно подправь и вопросы, и ответы, но не очень, т.к. стенограмма идёт в архив Учёного Совета". Занимался я этим всё воскресенье, в понедельник с утра пошёл в Университет, чтобы напечатали текст моего выступления на защите и стенограмму. Ну и ещё ряд бумаг. Начальница маш. бюро, к которой я обратился, спросила меня, когда мне нужен текст. Я ответил, что до обеда. Она вытаращила глаза и спросила, не рехнулся ли я после защиты диссертации, но потом сказала: "Ладно". Сообщила, правда, сколько будет мне стоить каждая страница. Подключила к работе сразу трёх машинисток. Участвовала в качестве машинистки и сама. В половине двенадцатого работа была выполнена. Работы у них оказалось много, но я и заплатил в полтора раза больше, чем просили. Мне было ясно, что кроме того, что надо было напечатать, ещё и надо было состыковать тексты. Я отнёс бумаги в секретариат Учёного Совета. Секретарша тщательно просмотрела все бумаги, скрепила всё как надо и сложила всё в папку. Сказала, что надо подписать у Мироносецкого и пожелала успеха в ВАКе. Я подарил ей полкилограмма кофе в зёрнах.
Извещение о том, что диссертацию ВАК утвердил, я получил на домашний адрес уже через месяц. По слухам, иногда на это уходило до двух лет. Почти во всех случаях направляли докторские диссертации так называемым "чёрным" оппонентам. Было ли это недоверием к решению Совета или ещё что, я не знаю. После получения извещения о получении учёной степени доктора наук, я устроил небольшой банкет для тех, кто был за меня рад. Директора я не приглашал. Но банкет проводился в комнате для гостей столовой института и, видимо, потребовалось разрешение директора на проведение банкета. На банкет он пришёл и без моего личного приглашения. В своём выступлении, как бы поздравлении, он не удержался и ляпнул: "Жалко только (!), что Петрищев готовил диссертацию втайне от меня, и я узнаю о защите диссертации только на банкете".
Свободное копирование
