29
Свои шестьдесят я встретил, оставшись к этой знаменательной дате не только без работы, но и без какого-либо доходного занятия. И, разумеется, никак это событие не отмечал.
Вот и ладушки, думал я поначалу, уж теперь ничто не помешает мне поторопиться с завершением этой затянувшейся повести. Компьютер есть, приятели подарили. Свободного времени навалом. Строго говоря, оно теперь всё свободное. А естественное огорчение нищенской пенсией, покупательная способность которой оказалась ниже, чем в юношеские времена у студенческой стипендии вполне компенсировалось немалыми сбережениями. Они как-то нечаянно образовались в итоге тяжких и далеко не всегда праведных трудов последних, капиталистических лет. И даже (Тьфу! Стучу по дереву) почему-то пока не обратились в прах, несмотря на все эти мировые и локальные кризисы и дефолты.
А почему пенсия маленькая? Ох, деточки, такие при вашем капитализме правила. Моя справка о заработке за пять подряд “лучших” лет поразила даже видавших виды работниц пенсионного фонда: получал я в среднем без малого 600 рублей в месяц, то есть в три раза больше, чем была тогда зарплата по стране. Как профессор зарабатывал. Или как шахтёр, если хотите. Или как если бы десять хороших студенческих стипендий получал. Учтите, что “новаторские” немалые деньги в официальный заработок не включались; Система вообще считала их чем-то почти предосудительным, вроде нетрудового дохода!
И вот оказалось, что незачем мне было так убиваться в молодости. Потому что с 240 рублей начисляется максимальный коэффициент, а остальное в зачёт не идёт. То есть пенсия, сколько бы я ни зарабатывал в славном трудовом прошлом, всегда останется чуть поменьше студенческой стипендии. Такой, напомню, которой вашей маме только на пудру хватало. Слава Богу, что в пудре я, ныне практически живой, попрежнему не нуждаюсь. И будущий труп попрошу не пудрить.
* * *
Зоинька Комова, с ней мы много лет плодотворно трудились вместе на полупроводниковом, сама вдруг разыскала меня по телефону. Теперь она служила в собесе, а я интересовал её как возможный кандидат на почётное звание “Ветеран труда”. Спасибо, Зоинька, потому что сам я до таких хлопот не додумался бы.
- Ты всё такой же шутник, – одобрила она, пробежав глазами мою грамоту за победу в рыболовных соревнованиях. Верхнюю в довольно толстой стопке.
Там были ещё школьные шахматные и более позднего происхождения теннисные грамоты и дипломы. Я прихватил по её просьбе все бумажные свидетельства о некогда полученных отличиях. Но все они откладывались в сторону, как не имеющие сегодня никакой ценности. Даже диплом лучшего рационализатора СССР, шикарно изданный типографским способом в единственном экземпляре и заключённый в кожаную с тиснением папочку. Тут я позволил себе удивиться.
- Так это же награда от ВЦСПС, от профсоюзов. А права дают только награды от правительственных органов.
Что ж тут непонятного, Зоинька, если всё, наоборот, ясно и понятно! Свои сотни тысяч и миллионы я экономил вроде как в пользу государства. Распорядилось ими оно же, больше некому было. Именно оно скупо отстёгивало мне положенные по закону полпроцента от сэкономленного, а молочные реки и златые горы сулило потом, в светлом будущем. Однако нынешнему преемнику советского государства на те миллионы начхать, оно теперь новые триллионы просирает, увлёкшись покупкой футбольных тренеров, а также нанотехнологиями, саммитами и олимпиадами. Так что иссякший источник и отработанный человеческий материал ему, родимому, до феньки!
Ветераном я всё-таки стал. Благодаря невзрачной бумажке, в которой коллегия министерства признавала меня победителем социалистического соревнования по итогам далёкого 1975 года. Кто бы мог предполагать, что через столько лет награда, а вместе с ней льготы и доплата к пенсии, всё-таки найдёт героя?! Спасибо, Зоя! И уж, разумеется, я безмерно благодарен обоим государствам – и давно почившему, и, в особенности, нынешнему, – которые во всей моей прочей трудовой деятельности не усмотрели ну ничегошеньки достойного внимания. Видимо, недостаточно рьяно я исполнял бытовавший тогда призыв: ”С каждым годом – шире шаг!” Эгоистично оберегал от разрыва промежность, чтоб сохранить хотя бы способность размножаться.
Свободное копирование
