30
Вдруг навалилась апатия. Не гулялось, не писалось, не пилось. Как говорил Валентин Овечкин, “писать-то надо кровью, а из меня она как бы вытекла вся”. В таком вот состоянии я почему-то ударился в публицистику. На местном, разумеется уровне.
Тиснул несколько статеек на коммунальные темы в городской газете. В этой области как раз расцвёл беспредел, который власти назвали почему-то реформой ЖКХ. Игорный бизнес частично прикрыли, взамен на арену вышел ЖЭК-потрошитель. Тема оказалась содержательной и всё сильней затягивала. И, слава Богу, изучение юридических тонкостей картинки и участие в публичной грызне позволило хоть чем-то разбавить гнетущее безделье.
Мало кто считал, что такого рода усилия имеют смысл. Да я и сам сомневался. Но появились люди, которые стали звонить, советоваться и советовать. Единомышленники, хотя и не столь радикальные, не столь последовательные, как ваш экстремистский предок. Встречные на улице стали вдруг здороваться. А когда мне сначала передали угрозы, высказанные председателем городского совета депутатов, достаточно гадким человечком Савловым, а вскоре весь розничный тираж номера “Голоса труда” с моей очередной и достаточно ядовитой статьёй некто анонимный то ли конфисковал, то ли скупил до его выхода в продажу, я решил, что стоит продолжать. Потому что понял: если мои выступления кому-то сильно мешают, значит, остальным, не столь могущественным, они нужны. А собственная безопасность меня, хоть и предостерегали доброжелатели, как всегда не шибко волновала. И совету брата застраховаться на круглую сумму, чтобы хоть какой-то толк был, если меня вдруг прикончат или изуродуют, не последовал.
Но газетные публикации я стал, на всякий случай, дублировать на своей страничке в Интернете. В полном, неурезанном виде, потому что зависимая от властей редакция не больно-то стремилась с ними ссориться, и самые резкие выпады благоразумно удаляла. Не моя заслуга, что скромный московский журнал “Председатель ТСЖ” одну из них вскоре перепечатал. Не сокращая, за что я благодарен его главному редактору, умной и красивой восточной женщине, казашке Сауле Беркимбаевой. Жаль, что, по неодолимой лености и пьяни, я не смог стать ей более полезным. Написал политический фельетон, а потом и серию статей о жульническом государственном проекте по имени "Капитальный ремонт". Подержал в руках хорошо отпечатанные авторские экземпляры, порадовался. Умеренно порадовался, потому что понимал: независимо от степени владения предметом и публицистического мастерства автора эффект от этих выступлений равен нулю.
* * *
И ещё одна перемена. Прошло оно, то время, когда жрали, что дают. Теперь можно по выбору хавать кошерное, а можно халяльное. Дорого, конечно, но всё охотнее мы, разжиревши, пренебрегаем сутью ради кружавчиков. Ну, разумеется, тем энергичнее нас наёбывают. В том числе и подавая протухшее под видом кошерного.
К фантастически хорошей кошерной водке Кауфмана последнее утверждение отношения не имеет.
Свободное копирование
