За Провансом открылась Италия. Северная часть с острыми кипарисами Ломбардии и Тоскании, островные пляжи Джилио и Монтекристо. Мы жили у французских друзей Анны. Купались с утра до вечера, меняя пляжи, обедали макаронами и помидорами. Смотрели на синее море, а я рисовал акварелью. Погребки и гулянки. Все говорили по-итальянски, и моя жена тоже. Еще один урок европейской мудрости. А кто из «наших» выучил чеченский или литовский?
Я мечтал давно увидеть Равенну. О ней мне говорил В. А. Фаворский.
В европейском искусстве всегда царил натурализм. Из ребер распятого сочится кровь. Из головы Крестителя хлещет лужа. И сегодня, несмотря на массы эстетических тенденций, ценится фотография с натуральным эффектом — расстрел в упор, стонет ребенок, отрывают ноги и руки, взрывы с автомобилем, жгут живьем.
Фаворский считал, что равеннские мозаики — это апофеоз мирового натурализма. Мне хотелось лично проверить, что он имел ввиду и соответствует ли такое решительное заявление действительности.
Древняя Равенна расположена в вечных дюнах Адриатики, и ничего не предвещает, что вы въезжаете в рай. Наш моторный пузырек крутился по кривым улицам, пока не оказался у базилики V века Святого Аполлинария, с круглой звонницей в девять этажей. В сияющем просторе изящных пропорций открылись стенные мозаики, сплошным ковром закрывавшие стены базилики. Вот шествие девственниц и мучеников. Мозаика «Волхвы» — три персонажа в штанах и сапогах в обтяжку — азиаты что ли? — с приношением. Андрей Первозванный и апостол Петр на рыбной ловле — безукоризненной исторической точности и красоты вещь. Христос «Судья» с парой суровых архангелов и овцами по сторонам — несказанная прелесть по композиции и колориту. Поражает Христос. Молодой, безбородый юноша в синем хитоне и босиком. Ему лет семнадцать не больше. А какая посадка, какое величие в позе!
Базилика Святого Виталия восьмиугольной формы с мозаиками самого высшего класса. Нетленный шедевр VI века. Величественный силуэт императора Юстиниана со свитой. На другой стене супруга императора Феодора — опять чудо человеческого мастерства и красоты. Ослепительная игра мозаик и оконных витражей более поздней работы захватывают зрителя целиком, поднимают ввысь, поближе к овцам и волхвам, отлично и лично знавших Бога.
Где же натурализм Фаворского? Нет кровавых побоищ, нет кровавых рек. Византийские мозаичисты, работавшие в Равенне, не знали натуральной традиции. Их искусство было воплощением духовной чистоты и высокого символизма.
В начале сентября начинались школьные занятия, и мы вернулись в Париж.
Свободное копирование
