Когда мы с Джейсоном прощаемся с моими родителями, у матери в глазах слезы. Я знаю, это для меня, потому что в выходные отец обязательно повезет ее к Джейсону в общежитие. Она даст ему банановый хлеб в оловянной фольге, укажет на беспорядок в комнате и начнет собирать его грязное белье, чтобы дома постирать. В машине по дороге в Уэслиан я говорю: «Что тебе больше всего запомнилось из жизни там?»
«Дети, - сказал он, - они научили меня ездить на двухколесном велосипеде, помнишь?»
«Ага. Ты волнуешься? Боишься, что теперь это не то, что было?»
«Да. Иногда я думаю, что надо было остаться в Нью-Йорке. Пойти в Колумбийский университет».
«Нет», - настояла я, подумав, что он будет жить в моей квартире еще четыре года. Пора сделать перерыв. Пора взрослеть. Нам обоим. «Хорошо бы тебе пожить в сельской местности. Ощутить, что такое времена года. Пожить некоторое время без метро, баров и выхлопных газов».
«Но люди в Коннектикуте глупы».
«Что?»
«Глупы».
«Ты хочешь сказать, что если б мы не переехали в Нью-Йорк и остались в Коннектикуте, то были бы глупы?»
«Да».
«О, Боже, никогда в жизни не думала вырастить сноба. Люди в Нью-Йорке может быть более саркастичны и проворны, но это не делает их умнее. Не ставь себя в глупое положение». Я взглянула на него. Черные джинсы, черная футболка, кроссовки, солнечные очки. Похож он на столичного пижона? Интересно, что будет дальше. Если он ожидает того же, что он запомнил, а увидит не то, а определенно увидит, ему может это не понравиться. Может это ошибка, вернуться в утопию, но мы ни разу даже не усомнились в этом. Я обещала ему в день нашего отъезда в Нью-Йорк, когда он хотел оставаться в Уэслианском университете, что он сам сможет там учиться, если будет отличником в старшей школе. Средний балл у него был девяносто два с чем-то процента и в начале выпускного класса он прибежал домой в панике: «Ма! – сказал он, - в прошлом году принимали из школы для одаренных детей со средним баллом не меньше девяносто четырех. Они не дадут мне стипендию».
Я тоже запаниковала. Я сама закончила магистратуру год назад и занималась чтением корректур и редактированием в основном за кухонным столом. Денег как правило не было. Ему «по карману» были только очень дорогие колледжи, вроде Уэслиана, потому что это были колледжи для очень одаренных. Если ему придется идти в государственный колледж, не знаю, как мы выкрутимся. Но я поступила круто. Я сказала: «Ладно, рассмотрим альтернативу. Университет штата, Корнелл, плюс элитный колледж, Йель или Амхерст или что-то еще».
«Ты обещала Уэслиан. Если нет, я пойду в летчики».
«Что?»
«Не надо будет платить. Плюс, форма. Буду летать на военном самолете. Носить оружие».
Теперь я поняла, что имела в виду моя мать, говоря, что я убиваю отца. Эти три фразы как три пули прошли через мое сердце. Вот как вырастают дети хиппи. Будущие четырехзвездные генералы. На следующий день я правила текст в редакции журнала и, подумав, что это влияние игрушечного солдатика, вынуждена была убежать в туалет, где проплакала полчаса. Может это все его отец, эта лабуда с авиацией. Ведь он все же служил в 101 воздушно-десантной дивизии.
Свободное копирование
