У меня появилось больше времени, так что я сделала - подружилась с торговцем наркотиками по имени Сонни Тьюн, который ездил на «Линкольн Континентал» и носил в портфеле пистолет. Отчасти я делала это, чтобы рассказывать людям и смотреть на лица Джеймсов, когда выдала, что Сонни кладет на ночь пистолет под кровать. Впрочем это длилось недолго. Он мог звонить мне только из автомата и я точно так же могла с ним связываться, общение было достаточно трудным. Однажды судья даже не смог вызвать его в суд.
Потом, в последнем семестре за пару недель до окончания, я пошла в бар в Хартфорде и подцепила эту мускулистую обезьяну по имени Роки, ездившего на «Кадиллаке». Когда мы сели к нему в машину пыхнуть немного кокаина, он свернул тысячедолларовую банкноту и спросил: «Ты свингуешь?»
«Что ты имеешь в виду?», - спросила я.
«Ну, ты понимаешь. Ты, я и мой приятель Сэл».
«Хорошо, – сказала я, - договоримся».
После чего дала ему несуществующий номер телефона.
В тот день в машине, представив как выглядел Джейсон, когда я высадила его у дома матери, я подумала, что он похож на Давида Копперфильда девяти с половиной лет от роду после смерти матери и решила прекратить эти сексуальные скачки, пока меня не унесло. Я поняла. что мое бунтарство – следствие небольшого расстройства из-за надвигающегося выпуска.
Уэслиан дал мне блестящее образование, оплатил его и стал чем-то вроде школы подготовки к жизни верхних слоев среднего класса. Он дал мне пристанище и расчистил дороги. Он был мне как идеальный отец, а в конце кем-то вроде настоящего отца из плоти и крови, который так давно сказал: «Уйдешь – не воротишься».
Посмотрим правде в лицо. Я не так уж хорошо выполняла свою работу сначала. Я поняла, что не случайно использовала мужчин как средство разрушения, то же было и в прошлом –сознательно или бессознательно - начиная со Ская Барристера на заднем сиденье припаркованной около мусорного контейнера машины.
Свободное копирование
