Наступило 1-е Мая. Наша команда тоже должна была участвовать в шествии» и... о, ужас! — мне, как самому высокому, вручают красную тряпку... нести её как знамя! Но от нее я скоро избавился, «знамя» случайно зацепилось за электрический провод, тряпка «как-то» закрутилось и оборвалось. Команда осталась без знамени. Березов получил выговор, но все как-то уладилось.
Дни шли, положение было неопределенное. Хотелось узнать о судьбе своих, но это было рискованно; я своим посещением мог их подвести — пришлось занять выжидательную позицию. А тут еще, как сообщил неофициально Березов, на Дону, в районе станицы Константиновской, началось «восстание»; оно имеет успех и поэтому есть приказ, чтобы все офицеры зарегистрировались, а кто этого не сделает — «расстрел». Что же делать? Опять-таки я послушал капитана и мы решили зарегистрироваться. На всякий случай мы попрощались и пошли на регистрацию, где нужно было заполнить анкету. С их заполнением нужно было быть особенно предусмотрительным, так как анкеты приходилось заполнять всюду, и везде должна была быть полная согласованность. Я написал, что я «незаконнорожденный» и благодаря этому ничего не писал о своих родителях, а ведь мы были из дворянской семьи; дед был генералом, отец кончил Кадетский Корпус и Николаевское кавалерийское училище.
После опросов нас загнали в большой двор при какой- то гостинце; было нас уже около 2.000 человек, здесь были и жены, и мы снова очутились в плену у красных. Два дня нас продержали там, под открытым небом, без всякой еды, потом под конвоем привели на станцию, погрузили по 45 человек в вагон, закрыли двери, прицепили паровоз и поезд тронулся... Но в это время какая-то банда матросов начала стрелять по нашему поезду, было убито несколько человек.
Свободное копирование
