18-ое июля, среда. Именины папы, Сережи большого и Сереженьки маленького. Я молился за них всех в нашей маленькой гамбургской церкви. Да пошлет Господь здоровье и счастье моему сыну и брату, да упокоит Он моего незабвенного отца. Не было и не будет никогда человека, которого бы я так почитал и так любил, как я любил его.
19-ое июля, четверг. Мое здоровье ухудшается и ухудшается. Сегодня опять был у врача. Он прописал лекарство, в которое кроме беладонны входят опий и морфий. Нечего говорить, далеко, значит, зашла моя болезнь, если приходится прибегать к таким лошадинным средствам.
В обед заезжал Соколов. Рассказывал, будто англичанин – комендант лагеря балтийцев – сказал, что «Сталину в Берлине будет баня».
– В каком же это смысле?
– В том смысле, что ему придется раскрыть свои карты и сказать, как долго он собирается держать мир в заблуждении и напряжении.
«Свежо предание, верится с трудом», – подумал я и вспомнил, что большинство людей, с которыми мне приходилось беседовать на эту тему в последнее время, считают, что Сталин снова обыграет своих собеседников в Берлине.
Свободное копирование
