2 февраля 1921 г.
С наслаждением вывожу самоварчик, чтоб написать февраль. Уже что-то предвесеннее!
Миш передал записку: "Это не счастье, а другое, что больше и страшнее счастья. Это уносят за могилу. Мы связаны с тобою страшным таинством и имени ему не знаем".
Сегодня вечером первое заседание Цеха поэтов. Вдруг телефон, Maître: -- А.И., у меня к вам экстренное дело. Диктуйте мне скорее Ваши стихи. -- В чем дело? Зачем? -- Мы сейчас Вас будем баллотировать в члены и нужны Ваши стихи. Причем имейте в виду, что это происходит по инициативе Гумилева. -- Да ну! Какой он милый! Я ужасно тронута! -- Это Вы -- милая, а не он! -- И я диктую. Он там стенографически записывает. И обещает позвонить о результатах. Опять звонок. -- Позвольте Вас приветствовать!
Итак, я -- член Цеха.
6 февраля 1921 г.
Вчера был маскарад в Институте истории искусств. В час погасили электричество и при свете керосиновых ламп продолжали дальше веселиться. Танцы.
Потом пришла Рада Одоевцева, и мы устроились у камина en quatre {Вчетвером (фр.)} (плюс -- Гумилев). И этот последний час у пылающих дров (был уже седьмой час) остался красивым в памяти. Я иногда чувствовала себя прегордо. Вот, мол, я какая! "Генерал!" -- как говорит Maîtr'ик. Думала ли я, что так будет когда-нибудь! Поэт среди поэтов! А камин трещал, разбрасывая искры, освещая Гума в черной плюшевой пелеринке Одоевцевой и с моей маской в виде шапочки, кружевом вверх, на голове, и Раду в черном платье с угловатыми белыми плечами и забавно всклокоченной милой головкой, и Maîtr'a рядом со мной с белым пластроном, большого и элегантного, и вокруг какую-то неведомую публику. Гум читал свою "Песенку":
Весь мир лишь луч от лика друга,
Все остальное тень его.
A Maître читал, смакуя до глубины души каждое слово: Так много милого, что сердцу не снести Счастливой памятью накопленного груза. Потом проболтала я двенадцать строчек, продиктованных моей досадой на Maîtr'a в ту субботу, когда я не попала на "Жизель":
Я для тебя не свет в оконце,
Тебе я жизни не дороже.
И мило картавила Рада о "не добром и не злом поэте". Это был мой третий камин в этом сезоне.
Морозы. Дома 7о. У нас отняли паек на службе.
Свободное копирование
