[А. О.]
1 декабря 1920 г.
По вторникам и четвергам мы виделись в Студии, в пятницу он бывал у нас. Были вдвоем на свадьбе знакомых. Я подумала: может быть, Бог и создал нас друг для друга, но среди массы иных дел забыл об этом. Но нельзя же предаваться горьким мыслям на свадьбе!
Наутро я проснулась -- лучезарная, с таким избытком энергии, что прямо не знала, что с собой делать. Потащила Джона в Александро-Невскую Лавру к Матвею Блаженному молиться. Было тихо, безлюдно. Я чувствовала себя такой бесконечно живой и счастливой среди всех этих крестов и памятников и мертвецов.
3 декабря 1920 г.
В четверг Курилко позвал к себе смотреть мастерскую и коллекции. Пришлось целую вечность стоять на трамвайной остановке, и наконец оказались перед его картинами.
Обе его вещи я помню еще с выставки в Зимнем Дворце, но теперь, увидев их снова, я холодела в качалке и чувствовала полную способность разреветься, глядя в глаза матери с чашей крови в руках.
Потом смотрели коллекцию миниатюр и тельных крестов и ели "английские" бутербродики в столовой, завешанной иконами, сидя на стульях времен Алексея Михайловича.
Сегодня Maîtr'ик был у меня на службе. После его визита в 100 раз лучше слушала Анну Мейчик у нас в клубе, и малиновое варенье в обществе остальных членов культпросветкомиссии показалось в 200 раз вкуснее.
Корнилов, коммунист и женоненавистник, неожиданно "пошел гулять в мою сторону" и проводил меня до самых ворот. И у ворот мы еще постояли с полчаса, дебатируя на политические темы. Он искренне верит в коммунистическую мечту и в мировую революцию.
А я горячо доказывала ему их реальную несостоятельность.
5 декабря 1920 г.
Сколько раз бедный мой ангел-хранитель закрывает себе лицо крыльями, чтобы не видеть наших поцелуев, и делает пометку черным грифелем на странице моих преступлений.
Свободное копирование
