1 октября 1920 г.
Шер с банкета в честь приехавшего в Петроград Уэльса и рассказывает много интересного. Амфитеатров сказал чудную речь, которую Горький даже предпочел не переводить для Уэльса на английский, что-то вроде следующего:
"Вы попали в лапы доминирующей партии и не увидите настоящую жизнь, весь ужас нашего положения, а только бутафорию. Вот сейчас -- мы сидим здесь с Вами, едим съедобную пищу, все мы прилично одеты, но снимите наши пиджаки -- и Вы увидите грязное белье, в лучшем случае рваное или совсем истлевшее у большинства. Знакомясь с нашей жизнью, снимайте побольше пиджаков".
Шкловский, enfant terrible {несносное дитя (фр.)}, ругал Антанту. А сам Уэльс говорил о нашем bad gouvernement {дурное правительство (англ.)}, что M.И. Бенкендорф дипломатично пропустила, переводя -- most strange experiment {более чем странный опыт (англ.)} как "великий опыт".
Шер сказал: "Вы самая живая из живых. Я самый мертвый из мертвых. Вы не знаете меня мертвым. Вы так чудесно воскресили меня. Когда я с Вами, во мне клокочут какие-то молодые силы!"
Рассматривала его ладонь. Линия судьбы всю ее пересекла. Линия ума кончалась звездой. Я родилась под знаком Луны и ей подчинена. Л. говорит, что в Ц[арском] С[еле] будет и Ахматова: "Мы были очень большие друзья. Она странная. Ищет себе муку мученическую... Теперь нам как-то не о чем говорить".
Свободное копирование
