Художественные фильмы - 17

«Двойная жизнь Вероники» (1991) /La Double vie de Véronique /Podwójne życie Weroniki (часть 1)

Иногда название фильма я придумываю заранее, и впоследствии оно не меняется. Так было, например, с «Покоем», «Случаем» или «Кинолюбителем».

С самого начала работы над сценарием «Вероники» мы обдумывали название. В Польше, где реклама фильма особой роли не играла, всё обычно было проще – этим можно заняться и после монтажа фильма, ведь придумать название для готового фильма легче. На Западе же название должно появиться как можно раньше, поэтому продюсер был недоволен моей нерешительностью. Сценарий назывался «Хористка» - безусловно, не лучший вариант, хотя героиня действительно хористка. Оказалось, однако, что во Франции это название вызывает ненужные ассоциации – увидев заглавие, кто-то заметил: «Господи, опять какой-то католический польский фильм!». Это означало – никто на него не пойдет.

Имя героини – Véronique, - казалось бы, для названия вполне подходило. Но «nique» - окончание этого имени – во французском языке не слишком изящно обозначает то, чем порой занимаются мужчина и женщина. Пришлось от него отказаться. Продюсер, поклонник джаза, искал среди названий джазовых мелодий, но все эти «Бесконечные девушки», «Одиночество вдвоем» казались мне слишком претенциозными. В блокноте у меня было записано около пятидесяти названий, ни одно из которых мне не нравилось. А продюсер подгонял. Мы уже почти решились на «Дублершу», но кто-то вспомнил, что это слово означает еще и второй слой одежды – когда мужчина надевает под брюки кальсоны. Конечно, «Дублерша» тут же отпала. Поисками названия были заняты все поголовно, даже мои жена и дочка. Ассистенты листали сонеты Шекспира. Я ловил себя на том, что выискиваю что-нибудь подходящее на рекламных плакатах и в газетных объявлениях. Я даже объявил среди коллег конкурс, пообещав приличную денежную премию. В итоге мы остановились на названии «Двойная жизнь Вероники». Это вполне коммерческое название – оно привлекает зрителя и довольно точно передает содержание фильма. Неплохо звучит по-польски, по-французски и по-английски. У него есть только один недостаток – ни я, ни продюсер в нем до конца не уверены.

Это фильм о восприимчивости, интуиции, иррациональных связях между людьми. Если сказать в названии слишком много – исчезнет тайна, если сказать слишком мало – никто не поймет. В поисках пропорции между очевидностью и тайной мы перебрали множество вариантов.

«Вероника» - классический фильм о женщине: женщины отличаются большей восприимчивостью и интуицией, а кроме того, придают им большее значение. Снять такой фильм о мужчине невозможно. Хотя я обычно не разделяю людей подобным образом – на женщин и мужчин. Когда-то в Польше меня очень критиковали за то, что я упрощаю характеры героинь, не понимаю сути женственности. Действительно, в моих первых фильмах женщины не были главными героями. В «Персонале» их не было вовсе. В «Покое», «Кинолюбителе», «Шраме» - тоже, а если и были – то плохие. В «Случае» женщинам достались лишь роли спутниц жизни главного героя. Возможно, поэтому я и решил сделать фильм о женщине – и глазами женщины, то есть с ее точки зрения, с учетом ее восприимчивости. Первым таким фильмом стал «Без конца». А весь «Декалог» можно разбить на фильмы о мужчинах (и мальчиках) – и фильмы о женщинах (и девочках). В триптихе «Три цвета» первый фильм будет о женщине, второй о мужчине, а третий - о мужчине и женщине.

У меня не было актрисы для «Двойной жизни Вероники». Это был мой первый западный фильм, так что я еще не разбирался в их системе подбора актеров. Но я примерно представлял, кто может сыграть героиню. Я хотел дать эту роль одной американке, которая и сегодня мне безумно нравится, - Энди Макдауэлл. Мы встретились. Она была не против. В сущности, всё было решено, но мой продюсер, никогда раньше не имевший дело с американскими контрактами, подумал, что раз контракт готов, подписать его можно и потом. А надо было немедленно – в тот же день. Ему казалось, что, поскольку все мы занимаемся одним делом, устной договоренности будет достаточно. А Энди как раз в это время предложили другую роль. Она тут же дала согласие, потому что фильм был американский. Она ведь американка – это ее мир, ее деньги, ее жизнь. В общем, мне понятно, почему она согласилась. Продюсер ломал руки и плакал – он по происхождению итальянец, поэтому способен на такие бурные эмоции. А я, в общем, был даже доволен, что так вышло, потому что уже понял – приглашать американку на роль француженки нельзя. Французы пришли бы в ярость – и были бы правы. Они бы сказали: «У нас что, своих актрис нет? Почему француженку должна играть американка? Мы что – живем в пустыне?» У них, как и у англичан, очень развито национальное самосознание. В этом смысле они ничем друг от друга не отличаются: каждая нация считает другую бандой идиотов – французы англичан; англичане французов. Я стал искать актрису обычным путем – пробы и так далее.

В конце концов я принял решение: Ирен Жакоб. Ей было 24 года, а выглядела она еще моложе. Невысокая, худенькая. Родилась и выросла в Швейцарии. Я люблю Швейцарию, и это казалось мне добрым предзнаменованием. Я посоветовался со специалистами насчет ее французского. «Если она играет девушку из провинции, – то пожалуйста», - сказали мне. Прежде она играла в дешевеньких короткометражных фильмах. И еще у нее была маленькая роль в чудесном фильме Луи Малля, который нравится мне до сих пор, «До свиданья, мальчики». Вспомнив о ней, я и пригласил Ирен на пробы.

Когда мы начали снимать «Веронику», Энди Макдауэлл было 30 лет, а Ирен Жакоб – всего 24. Я боялся, что она слишком молода, но потом оказалось, что нет. Мне казалось, что героиней должна быть молодая женщина, а Иренка, в сущности, была еще девочкой. Только когда всё стало складываться в единое целое, я понял, что это фильм о девушке, а не о молодой женщине.

Главная мужская роль в «Двойной жизни Вероники» предназначалась итальянскому режиссеру Нанни Моретти. Я очень люблю и его фильмы, и его самого. Это и настоящий мужчина, и очень тонкий человек. Он не актер и играет главные роли только в собственных фильмах. Но тут – о, чудо! – он охотно согласился. Я встретился с ним задолго до съемок. Мне кажется, встреча была удачной. Мы договорились и о сроках, и о фасоне пиджака, который он будет носить в фильме (пиджак, кстати, был его собственный). Впрочем, мы говорили и о более важных вещах. Но вскоре из Парижа пришли плохие новости: Нанни играть не может, он болен. Его заменил Филипп Вольтер – французский актер, понравившийся мне в «Учителе музыки». Он очень хорошо держался, зная, что я бы предпочел Моретти.

Затем были переговоры с кандидатами на второстепенные роли. Прежде всего я хотел с ними познакомиться – я ведь не знал западного рынка. Мы разговаривали о жизни, иногда читали фрагменты сценария. Меня усадили в офисе. Я неловко чувствовал себя за письменным столом, но где же еще мне было сидеть? В кафе работать нельзя – слишком шумно. Я попытался избавиться от стола, но куда положить записи, сценарий? Так что я остался на этом дурацком месте, а актерам, наверное, казалось, что они пришли на экзамен, поэтому каждый раз приходилось сначала ломать этот барьер. Я добивался своего рода равенства. Если спрашивал, что им снилось в ту ночь, то сам тоже рассказывал свой сон. Мне хотелось узнать их по-настоящему, а не только увидеть, как они выглядят и насколько владеют техникой. Поэтому в разговорах нередко возникали неожиданные и очень интересные темы.

Например, 30-летняя актриса рассказала, что когда она расстроена, она выходит на улицу, к людям. Во Франции я слышал такое уже не раз, и это всегда казалось мне литературным вымыслом, так что я стал расспрашивать подробно. Зачем она это делает? Что может произойти на улице с грустной девушкой? Попросил привести пример. Актриса вспомнила историю 6-летней давности, когда переживала нервный срыв. На улице она вдруг увидела знаменитого французского мима – Марселя Марсо. Это был уже старый человек. Она прошла мимо, обернулась, чтобы взглянуть на него еще раз. Он тоже обернулся и улыбнулся ей. Постоял несколько секунд, улыбаясь, и пошел дальше. «В сущности, он тогда меня спас,» - сказала эта актриса. В этом месте идея литературного вымысла была похоронена: она сказала это абсолютно серьезно, и я ей поверил. Мы на мгновение задумались: а не жил ли на самом деле Марсель Марсо только ради того, чтобы 6 лет назад спасти эту молодую французскую актрису? Может быть, всё, что он сделал – все его спектакли и все те переживания, которые он подарил людям – не имеет в сравнении с этим фактом никакого значении?

- А он знает, какую роль сыграл в вашей жизни? – спросил я.

- Нет, - ответила актриса. – Больше я никогда его не встречала.

Я искал актера немного моложе тридцати лет. Он появился – красивый, очень высокий, больше 190 см. Я объяснил, что мне нужен учитель. Он кивнул – почему бы и нет? Мы прочитали кусочек текста, всё было в порядке. Он поинтересовался, не учитель ли это физкультуры. Я сказал, что да. Он снова кивнул. Я добавил, что дело происходит в провинциальном городке, а снимать будем в Клемон-Ферране. На этот раз он улыбнулся; я спросил, что его рассмешило. «А я три годы был учителем физкультуры в школе в Клемон-Ферране,» - объяснил он. После этого я встретил прекрасного старого актера. Я знал его по чудесному фильму «Воскресенье за городом» и хотел, чтобы он сыграл учителя музыки. Я спросил, играет ли он на фортепьяно, знает ли ноты. «Да, - ответил он спокойно. – Я по образованию дирижер и десять лет был директором Марсельского оперного театра». Когда происходят такое совпадения, кажется, что фильм обязательно получится. Мне было интересно, как будет на этот раз.

Но вечером я увидел по телевидению моего учителя из Клемон-Феррана, предлагавшего купить новый дезодорант. И с сожалением подумал, что он слишком высок для маленькой Ирен. На эту роль он не годился.

Когда мы подбирали для нашей героини профессию или какое-то страстное увлечение, то вспомнили 9-й фильм «Декалога» и девочку, появляющуюся на экране лишь на какое-то мгновение. Фильм был о другом и больше ей там делать было нечего. Её страстное желание петь мы и передали нашей героине. А возможность заниматься музыкой профессионально мы ограничили болезнью: Вероника не может делать то, что хочет, хотя поет она очень хорошо.