Художественные фильмы - 15

«Короткий фильм об убийстве» (1988) / Krotki film o zabijaniu / A Short Film about Killing

Это история молодого человека: он убивает таксиста, а потом закон убивает его самого. В сущности, больше о фабуле этого фильма сказать нечего. Мотива убийства мы не знаем – во всяком случае, не знаем наверняка. По сути, его и нет. Нам известны юридические обоснования, по которым общество, в том числе и от моего имени, убивает этого парня. Но истинных человеческих мотивов происходящего мы не знаем и не узнаем.

Я хотел снять этот фильм именно потому, что всё совершается от моего имени. Раз я – член этого общества, то если кто-то кому-то в этой стране накидывает петлю на шею и выбивает табуретку из-под ног, это делается и от моего имени тоже. Но я ведь вовсе этого не хочу! Думаю, по сути, фильм не о смертной казни, а об убийстве вообще. Об убийстве, которое всегда – зло, вне зависимости от мотивов. Это вторая причина, по которой мне хотелось снять этот фильм. Третья – желание показать польский мир, мир довольно мрачный, в котором люди лишены способности сочувствовать и помогать друг другу, мир, где все друг друга лишь отталкивают. Мир людей бесконечно одиноких.

 Думаю, что люди вообще очень одиноки, где бы они ни жили. Я вижу это, работая за границей, общаясь с молодежью. В Германии, Швейцарии, Финляндии, в других странах люди больше всего страдают именно от одиночества, от того, что им не с кем поговорить о самом важном. Возможно, виной тому технический прогресс. С ростом комфорта из повседневной жизни исчезло то, что когда-то имело значение, - беседы, письма, непосредственное общение. Всё стало гораздо более поверхностным. Вместо того, чтобы писать письма, мы звоним по телефону. Вместо давних романтических странствий мы просто покупаем билет и летим, а аэропорт, в котором приземляется наш самолет, ничем не отличается от того, из которого он вылетел.

Парадоксальным образом, многие одинокие люди стремятся к богатству лишь затем, чтобы позволить себе роскошь одиночества. Чтобы жить в доме, стоящем вдали от других. Чтобы обедать в ресторане столь роскошном, что никто не сидит у тебя на голове и не слышит твоих разговоров. С одной стороны, люди ужасно боятся одиночества. На вопрос: «Чего ты на самом деле боишься?» большинство людей ответит: «Остаться в одиночестве». Но вместе с тем каждый стремится быть независимым от других. И этот фильм – не просто о человеке, который сам не знает, чего ищет, а вообще о парадоксе нашего существования.

Я не знаю, чего хотят поляки. Но знаю, чего они боятся – завтрашнего дня. Никто не знает, что произойдет завтра. Что случится, если будет убит английский премьер? Что произойдет тогда в Англии? Предположим, что убийца - ирландский террорист... Что это изменит в жизни англичан? Утром на том же, что и обычно, автобусе или на то же машине они отправятся в свой офис. Там их будут ждать те же коллеги и шеф: всё останется по-прежнему. Обедать они пойдут, скорее всего, в привычный ресторан. А в Польше? В Польше после убийства премьера всё может измениться в тот же день. Не уверен, что сохранится моя съемочная группа. Не уверен, что будет работать телефон. Не уверен, что будет открыт мой банк. Возможно, ночью произойдет денежная реформа, и мои деньги обесценятся. Случиться может всё, что угодно, и этого все боятся, и поэтому живут только сегодняшним днем. А это небезопасно.

 Действие «Короткого фильма об убийстве» происходит в Варшаве. Город и весь окружающий мир показаны через фильтры, сделанные оператором Славеком Идзяком специально для этого фильма. Фильтры зеленые, поэтому и свет в этом фильме необычный, зеленоватый. Казалось бы, зеленый – цвет весны, символ надежды. Но когда снимаешь через такой фильтр, мир кажется более жестоким, мрачным и пустым. Это была идея оператора. Он сделал 600 фильтров: один для крупного плана; другой - для среднего; один для улицы, другой – для интерьеров и так далее. Обычно на объективе стояли три фильтра. Однажды они выпали. Эффект был потрясающий! В фильме есть сцена, когда парень бьет таксиста палкой по голове и у того выпадает челюсть. Оператор, наклонив камеру, пытался снять эту чертову челюсть, которую мне пришлось бросать в грязь пятнадцать раз. Я никак не мог попасть. А когда наконец попал, вылетели фильтры. Потом на экране мы увидели, что получилось, - самая обыкновенная челюсть в самой обыкновенной грязи. А через фильтр ничего не было видно. Тогда я увидел, как ужасно и мрачно то, что мы снимаем. Мне кажется, что стиль, выбранный оператором, вполне соответствует теме фильма. Пустой, грязный, печальный город с такими же обитателями.

Некоторые технические средства порождают проблемы при копировании. Например, если копия сделана плохо, то снятые через фильтр кадры кажутся просто грязными. Если смотреть «Фильм об убийстве» по телевизору, создается впечатление технической ошибки. А если записать его на кассету, то вообще будут видны круги.

Так происходит потому, что в телевидении больше контрастность: светлое становится светлее, темное – темнее. Прозрачные фильтры теряют при этом свою прозрачность, и возникает эффект маленьких окошечек, что смотрится ужасно.

Поэтому пятый фильм «Декалога» скопировали на гораздо более мягкий интернегатив. Благодаря этому контраст уменьшился. И при увеличении его в телеверсии он стал более или менее таким же, как и в кинокопии.

В этом фильме две сцены убийства: парень убивает таксиста семь минут, а его самого – по приговору суда – убивают пять минут. Один американец, знаток фильмов ужасов, утверждает, что я побил рекорд: это самая длинная сцена убийства в истории кино, на 13 или даже на 16 секунд длиннее предыдущей, снятой американцами в 1934 году.

Помню, нам никак не удавалось добиться того, чтобы из-под одеяла, которым был прикрыт таксист, показалась кровь. Все время что-то было не в порядке с трубками, по которым кровь не хотела идти.

А вторая сцена была действительно сложной, потому что ее снимали одним длинным планом. Я написал сцену, подготовил интерьер, пригласил актеров. Они выучили свои реплики. Оператор установил освещение. И когда всё было готово, я, как всегда, попросил сделать пробную съемку. И вдруг я увидел, что у всех подгибаются ноги. У электриков, каскадеров, операторов, у меня самого. Всё было сделано нашими руками, и мы же сами не могли этого выдержать. Было около 11 утра, но мне пришлось прервать съемки. Мы сняли эту сцену только на следующее утро.

Фильм обвинял всякое насилие. Требование смерти есть высшая форма насилия из всех возможных. А приведение смертного приговора в исполнение представляет собой реализацию этого требования. Мы хотели соотнести стремление убить, которое движет преступником, со смертной казнью, ведь и то и другое – насилие.

Так получилось, что фильм вышел на экраны как раз во время дискуссии о смертной казни. Разумеется, мы не могли этого предвидеть. Когда мы писали сценарий, тема смертной казни была табу. А в конечном счете наш фильм как бы стал одним из аргументов в этой дискуссии. Новое правительство отложило исполнение всех смертных приговоров на пять лет.