В силу организационных, производственных или связанных с актерами причин работа над отдельными частями «Декалога» нередко шла одновременно. Это тщательно планировалось. Например, было известно, что если в таком-то доме мы снимаем коридор, повторяющийся в трех фильмах, то придут три разных оператора, по очереди его осветят, и мы снимем три разных сцены. Это было проще, чем три раза арендовать один и тот же объект, трижды всё ломать и ставить заново.
Оператор заранее знал, что должен прийти в определенный день, потому что в этом интерьере снимается кусочек его фильма, кусочек его сцены. Часто мы прерывали съемки. Например, сняв половину пятого фильма, мы сделали двух- или трехмесячный перерыв, потому что Славек (Славомир Идзяк), оператор, был занят (кажется, на каком-то запланированном заранее фильме). За это время мы сняли два других фильма из цикла и только после этого вернулись к пятому. Я очень часто так поступаю. Конечно, на Западе это сделать труднее, потому что речь идет о чьих-то конкретных деньгах. Все гораздо проще, когда деньги государственные, как это было в Польше. Но я все равно предпринимаю подобные попытка. «Декалог» оказался просто классическим тому примером, у меня все время была возможность для маневров. Если что-то не получалось в монтажной, я доснимал нужную сцену или менял ее. Я уже знал, как это сделать и зачем. Так работать гораздо легче.
В сущности, я постоянно делаю своего рода пробные съемки. В какой-то момент из уже снятых сцен я начинаю монтировать фильм. Я так делал всегда, и поэтому мне трудно сказать точно, как именно будет выглядеть готовая картина.
Съемки продолжались 11 месяцев. Я еще успевал ездить в Берлин на какие-то семинары, на воскресенье или по вечерам.
Я часто простужаюсь или болею гриппом, но никогда не заболеваю во время съемок. Не знаю, почему, возможно, в этот период я трачу энергию, накопившуюся ранее. Если тебе что-то по-настоящему нужно, если ты чего-то по-настоящему хочешь – обязательно этого добиваешься. Именно так обстоит дело с энергией и здоровьем в процессе работы над фильмом. Меня защищает собственная энергия плюс, как в случае с «Декалогом», любопытство: что произойдет, когда на следующий день придут новый оператор и другие актеры? Как сложится всё сегодня? А завтра?
Конечно, вымотался я в итоге страшно. Но до самого окончания монтажа я помнил, сколько у меня в каждом фильме кадров, какие дубли у каждого кадра делались - с этим проблем не было.
В "Декалоге" есть человек, который присутствует во всех фильмах. Я сам не знаю, кто это. Некто, наблюдающий за нами, за нашей жизнью. Он приближается, присматривается, идет дальше. То, что он видит, ему не очень нравится. В седьмом фильме его нет – я очень неудачно его снял и пришлось вырезать. Нет его и в десятом фильме – мне показалось, что поскольку герои шутят насчет торговли почкой, то такого человека не стоит показывать. Но, пожалуй, я ошибся.
В первоначальном варианте сценария этого человека не было. Витек Залевский, литературный руководитель объединения, умнейший человек, которому я всегда очень доверял, постоянно повторял:
- Чего-то здесь не хватает, пан Кшиштоф.
- Но чего, пан Витек?
- Не знаю, но чего-то в этих сценариях явно не хватает.
К этой теме мы все время возвращались, и однажды он рассказал такую историю.
Посмотрев какой-то фильм, Вильгельм Мах, писатель, говорит:
- Что ж, мне очень понравилось. Особенно сцена на кладбище и человек в черном.
- Простите, но там не было никакого человека в черном, - возражает режиссер.
- Как это не было? Он стоял в кадре слева. Крупным планом – черный костюм, белая рубашка, черный галстук. Потом перешел на правую сторону кадра и исчез.
- Не было такого человека, - повторяет режиссер.
- Нет, был. Я его видел. И из фильма он мне понравился больше всего, - упорствовал Мах. Через десять дней он умер.
Когда Витек Залевский рассказал мне эту историю, я понял, чего не хватает в «Декалоге»: такого человека в черном, которого не все видят и о присутствии которого будто бы не знает и сам режиссер. Но некоторые замечают его взгляд. Он никак не включен в сюжет фильма, это лишь знак или предостережение для всех нас.
И я ввел фигуру, которую одни называли ангелом, другие – например, таксисты, привозившие актера на съемки, - дьяволом. В сценарии он был обозначен просто как «молодой человек».
В Польше эти фильмы приняли гораздо хуже, чем за рубежом, но посмотрели их многие. Об этом можно судить по так называемому рейтингу популярности, высчитываемому в процентах специальными учреждениями. Первый фильм «Декалога» имел показатель 52%, десятый – уже 64%, то есть около 15 миллионов человек. Это довольно много. На критику я не жалуюсь, она была вполне корректной. Так, немножко покусали – ударов ниже пояса почти не было.
Свободное копирование
