Я так долго мечтал о сыне, и так мало делал для этого, к тому же поздно женившись, что рождение первенца для меня было почти, что равноценно пришествию мессии.
Тем не менее, я ни разу не вставал к ребенку по ночам, когда он начинал плакать. У меня уже и тогда был плохой сон, и Лена ограждала меня от всего, что могло привести к потере формы для работы.
Сегодня, в особенности глядя на своих сыновей, мне становится совестно за себя тогдашнего. Если к этому добавить, что я первый раз взял сына в руки, когда ему уже было более полугода, картина становится более ясной.
Следует сказать, что моя радость по причине назначения была очень недолгой. Буквально через несколько месяцев вся структура по всему Союзу стала рушиться, и начались новые проблемы.
В тексте я несколько раз упоминал по отношению к службе термин Министерство. Фактически это было не совсем так. В то время в стране действовала т.н. Система Совнархозов. Как в первые годы советской власти. Первичными структурами Совнархоза (Совет народного хозяйства) были отраслевые Управления. Наше было по машиностроению. Поскольку в уставе было сказано, что отраслевые управления равносильны министерствам, все себя так и называли.
А когда упразднили Совнархозы, стали по каждой отрасли формировать самостоятельные министерства. Это немного другое. Там больше прав. Иная атрибутика и т.д. Многим очень повезло, отраслевые министерства формировались на базе отраслевых Управлений. Так что люди фактически оставались на своих местах. А у нас все было по-другому. Мы занимались крупными заводами. А после реорганизации, все они стали напрямую подчиняться Москве. А весь аппарат, по сути дела, остался на улице.
Единственное министерство, которое в какой-то мере занималось металлом, и в чем-то напоминало нашу старую контору, стало Министерство местной промышленности. Но оно когда-то существовало. И министром пришел человек, который и ранее был министром. Так что старые работники получили определенный приоритет. Их брали в первую очередь. А нас никто не должен был трудоустраивать. Каждый старался пробиться в новую структуру, как мог. Большинство охотно соглашались на понижение, лишь бы совсем не остаться за бортом. Я от такого варианта отказался. С таким трудом один раз выдвинулся, если потеряешь этот уровень, то второго случая может и не быть.
Конечно, пришлось немало помотаться, нередко убеждая собеседников, что у меня рабочая и заводская практика, а значит, я лучше подготовлен к решению новых задач. Государственный язык был русский везде, кроме нашего министерства. Так что этот плюс почти не работал. Однако все когда-либо кончается. Однажды нас собрали и объявили, кто принимается в новое министерство. Я был назван в списке, как кандидат на должность заместителя начальника технического управления. Надо отметить, что в министерствах субординация соблюдалась очень жестко, наверное, не менее чем в Армии. Получив названную мною должность, я оказался (единственный не грузин) членом закрытого клуба руководства.
Началась работа. Я оказался к ней лучше подготовлен, чем другие. У меня уже был опыт аппаратной работы. Да еще где? В совнархозе были собраны все сливки республики. При реорганизации, большинство из них оказалось потерянными. Кто-то из-за возраста, кто-то из-за перехода в Московские структуры.
Так или иначе, достаточно скоро всем этим надутым индюкам стало понятно, что со мной надо считаться. К тому же я понемногу учился и агрессивному поведению, если это диктовалось необходимостью.
Начальником моим был назначен человек, лет на 20 старше меня. Он был очень грамотный инженер, но страшная копуша. Бумаги у него застревали очень надолго. Это вызывало всеобщее недовольство. Я предложил ему, что почту, если он не возражает, я возьму на себя. Он согласился. Всю почту, а она доходила иногда почти до 100 писем, в день, стал рассматривать я. Все ответы и решение вопросов тоже стало на мне. В том числе и подписи бумаг, которые исходили от нас. Таким образом, все сотрудники нашей службы оказались вынужденными работать со мной. И безоговорочно признавать мое право и авторитет.
Да и другим подразделениям, если были общие вопросы, тоже приходилось общаться со мной. Разумеется, я соблюдал этикет в части начальника. Он, в основном, стал заниматься какими-то крупными заданиями руководства, а вся текущая деятельность легла на меня. О ее состоянии, он узнавал по моей информации. Вероятно, что это положение не всем нравилось, я все-таки был чужак, человек со стороны. Но что поделаешь? Приходилось работать со мной.
Я почему-то думаю, что именно этот период помог мне в какой-то степени стать своим (или почти своим) среди чужих.
В то время наш министр (Вечная ему память) работал над диссертацией и активно собирал нужные материалы. Я тоже стал искать подходящие материалы и передавал их ему. Он увидел, что я понимаю суть вопроса и был благодарен за неслужебное внимание.
Думаю, что текущее положение вещей в техническом штабе министерства не укрылось и от министра.
Он понимал, что я решаю значительно больше, чем формально дозволяет моя должность. Однажды на коллегии (неожиданно, я думаю для всех) он выступил с инициативой. Министерство должно заниматься более активно новой техникой, в сети будут созданы соответствующие подразделения. Нужно специализированное руководство из министерства. Поэтому предлагается ввести в министерстве должность главного инженера и назначить на нее меня
Это было неожиданно для всех. С этого дня, наверное, можно сказать, что по-настоящему началась моя карьера. Здесь я ничего не предпринимал и не организовывал. Все решало руководство. На тот период все сложилось хорошо. И в обществе и по службе, и даже дома.
Однако, через несколько лет все достигнутые плюсы по службе, привели к таким сложностям, которые совершенно свободно могли отнять и мою жизнь и, как минимум, свободу. Причем, по совершенно не зависевшим от меня причинам. Но об этом позднее. Я всю свою жизнь благодарю Бога, что он не позволил лишить семью кормильца и не отнял у детей отца.
Свободное копирование
