Общежитие - 3

3

   Вернувшись однажды из своих вечерних странствований, Слепцов принял особенно торжественный вид и произнес:

   - Господа, я должен поговорить с вами серьезно и потому прошу уделить мне полчаса внимания.

   - Ну слушаем, - был ответ большинства.

   - Слоняясь вот уже более месяца по разным гостиным, я пришел к выводу, что "нашим делом" интересуются, много говорят о нем и желают ближе с ним познакомиться.

   - К чему вся эта торжественность, это "наше дело"? - заметила Коптева с обычной презрительной усмешкой, которой она привыкла преследовать Слепцова, особенно когда он пытался возвести коммуну и свое "шляние" в какое-то "дело".

   - Прошу вас меня не прерывать и дать высказаться, - обратился к ней Слепцов, стараясь сохранить хладнокровие.

   - Да говорите, пожалуй, только нельзя ли попроще и меблированные комнаты называть просто меблированными комнатами, а не нашим "делом", - не уступала Коптева.

   - Для вас с Екатериной Ивановной это точно меблированные комнаты, к нашему общему прискорбию, но для нас это "дело", за которое мы стоим и значение которого мы желаем поддержать, - сказал он внушительно.

   - Только меня, брат, следует еще выключить, - засмеялся Языков. - Я ведь тут ни при чем.

   - О тебе никто и не разговаривает, - с досадой пожал плечами Слепцов.

   Языков притих и стал смотреть вниз, чтобы скрыть душивший его смех.

   - Господа! Это наконец ни на что не похоже, - вмешался Головачев. - Ежеминутными перерывами вы совсем не даете говорить Слепцову; этак мы до завтра не узнаем, что он нам хочет сказать... Слушаем вас, - обратился он успокаивающим тоном к Слепцову, который начинал беситься и утрачивать свой апломб.

   - Дело в том, - начал он почти скороговоркой, - что многие дамы желают посетить нашу коммуну и посмотреть наше общежитие.

   - Так что же из этого? - спросила Маркелова.

   Коптева молчала и, прищурившись, состроила самую презрительную мину, как бы говоря: "есть о чем рассуждать!?"

   - В этом и состоит ваше серьезное дело? - засмеялась я.

   - Не совсем в этом, чуднейшая из чуднейших Екатерина Ивановна, - приободрился Слепцов, желая хоть во мне встретить поддержку своей новой затее. - Я бы не стал вас беспокоить, если бы дело шло только об удовлетворении праздного любопытства этих дам. Но, видите ли, мне сообщили, что про наше общежитие черт знает какие слухи распускают, о безнравственности нашей кричат. Признаться, я лично убедился в существовании этих сплетен, выслушивая весьма двусмысленные вопросы и намеки во всех посещаемых мною домах. Я всячески стараюсь разуверить, что у нас чистый монастырь, - не верят! Я приглашал приехать и посмотреть, потому что крики о нашей безнравственности положительно вредят сочувствию коммунистическим началам. Некоторые дамы не прочь бы приехать и самолично удостовериться, что у нас тут ничего безнравственного не ведется, но они находят неловким приехать по моему приглашению, без вашей просьбы, mesdames.

   - Что касается меня, то я-то, наверное, таких дур приглашать не стану, - заявила решительно Маркелова.

   - Я бы даже вовсе этих сплетниц не пустила, - добавила княжна.

   - Ну а вы что скажете? - обратился, заискивающе глядя на меня, Слепцов.

   - Я, право, не знаю, что сказать. Гнать этих дам не имею причины, заискивать в них, из боязни сплетен, тоже не вижу надобности. Любопытно им - пусть едут без гримас и жеманства.

   - Но, согласитесь сами, что им, как светским женщинам, неловко, если никто из вас не выйдет, и дело примет вид, что они ко мне приехали.

   - Я выйду к ним, если это нужно: они мне даже любопытны. Я давно светских дам не видала - посмотрю на них, а они на меня.

   - Ну вот, спасибо вам за поддержку! - воскликнул Слепцов.

   - Но, может быть, вы согласитесь отдать им визит, - не отставал он. - Это бы значительно упростило дело и примирило бы всех.

   Я сделала гримасу.

   - Ну, пожалуйста, будьте милостивы, Екатерина Ивановна! Ну что вам стоит? У вас и туалеты визитные есть, и вы все это такое можете, - стал уж он мимикой представлять входящую с визитом барыню и тем рассмешил даже суровую Коптеву.

   - Как же, все это она отлично может! - не без язвительности заметила Маркелова.

   - Екатерина Ивановна, матушка, послушайте вы совета старика, - вмешался Головачев. - Что вам стоит: съездите вы ко всем этим барыням с визитом. Право же, дело выеденного яйца не стоит, чтобы о нем толковать. А нам важно прекратить нелепые пересуды. По рукам что ли?

   - Ну хорошо, - сказала я.

   Слепцов был в восторге и на радостях стал представлять всех дам, с которыми предстояло знакомиться коммунистам.

   Количество желающих увидеть коммуну и ее обитателей, помимо светских дам, оказалось так велико, что во избежание большой траты времени на прием посетителей было решено назначить один вечер в неделю, именно вторник.

   В день собрания Слепцов был в особенных хлопотах и проявлял необыкновенную деятельность и распорядительность. Уже накануне он возмутил Маркелову с княжной, накупив огромное количество цветов для зала, объясняя, что это необходимо для того, чтобы придать комнате менее казарменный вид. Утром, в день собрания, он упросил Головачева и меня позволить ему перенести мягкие кресла из наших комнат в залу.

   Коптева и Маркелова наотрез объявили, что они не одобряют всех этих комедий и потому не позволили трогать своих комнат.. Комната Слепцова, прилегавшая непосредственно к залу, самая уютная, с мраморным камином и с изящною и комфортабельною мебелью, была обращена в нечто среднее между кабинетом и будуаром; комната Языкова - в курильную. Меня, заведывавшую хозяйством, Слепцов упросил заказать ужин и распорядиться, чтобы был десерт и печенье к чаю. Сам накупил вин, английского портера и закусок. Коптева, отказавшаяся сначала выходить к гостям, уступая моим просьбам и отчасти собственному любопытству, согласилась выйти посмотреть, что за народ соберется и какие штуки будет еще выкидывать Слепцов. "Только, пожалуйста, вы сами всех занимайте, я за это не берусь и, чтобы облегчить вас, буду разливать чай", - заявила она. Я была довольна хоть тем, что она выйдет, потому что чувствовала неловкость за отсутствие прочих сожительниц. Маркелова крепилась до самого вторника, но, вернувшись домой к одиннадцати часам, когда все посторонние дамы разъехались и к ужину остались свои близкие знакомые, вышла в зал и была любезна и мила. Дольше всех хорохорилась княжна. Слепцов не только ее не упрашивал, но даже был не прочь и вовсе припрятать ее. Но узнав, что Коптева выйдет, княжна решила последовать ее примеру.

   - Ради Бога, Екатерина Ивановна, - отвел меня в сторону Слепцов, завидя княжну в зале, - нельзя ли с ней что-нибудь сделать, придать ей хоть какой-нибудь вид. Посмотрите, наша Дуняша (горничная) глядит королевой рядом с ней!

   - Катерина Александровна, пойдемте ко мне, - позвала я княжну в свою комнату.

   Она последовала за мной.

   - Ну что вам?

   - Погодите, сейчас! - Порывшись у себя в комоде, я вынула воротничок, рукавчики и один из своих бантов. - Извольте пойти и сейчас же это надеть, - сказала я ей тоном, не терпящим возражений, так как в последнюю минуту церемониться или препираться было некогда, тем более что мне самой было неприятно, чтобы кричали о неряшливости коммунисток.

   - Да что это за пустяки вы еще выдумали, - вскричала княжна.

   - Вовсе не пустяки! Право же, у вас невозможный вид!

   - Это вас все Слепцов подбивает!

   - Я и без Слепцова вижу, что вам следует принять более приличный вид. Нынче и горничные так не ходят. Извольте же пойти и надеть хоть эти принадлежности, - все еще строгим тоном продолжала я. - С воротником и рукавчиками вы будете иметь хоть бедный, но более опрятный вид, а не mauvais genre.

   - Ну, что вы с вашим mauvais genre, - передразнила меня княжна. - Право, вы бы были совсем хорошим человеком, не будь в вас этой хлыщеватости; и Маркелова то же говорит.

   - Спасибо хоть на этом, постараюсь исправиться и угодить вам обеим. А пока вы воротничок с рукавчиками и бантом все-таки наденьте.

   - Воротничок с рукавчиками так и быть, пожалуй, надену; бант же к опрятности не относится, а только к хлыщеватости, которой я поддаваться не намерена.

   - А все-таки посмотрите, - приложила я бант к ее шее, - какой это вам дает интересный вид!

   Против такой лести не устояла и аскетическая княжна. Будто нехотя взяла она из моих рук бант и пошла к себе в комнату переодеваться.

   - Ну вот теперь вас и не узнаешь, княжна, - сказал ухмыляясь Слепцов, когда мы с ней вошли в зал, - совсем настоящей барышней выглядите! - Спасибо вам, дорогая из дорогих Екатерина Ивановна! Теперь я совсем покоен сердцем и готов принять хоть кого. Не ударим мы с вами лицом в грязь!