Космическую промышленность в стране олицетворяло Министерство общего машиностроения (МОМ), рассадник всевозможных путаных интриг в высших эшелонах партийной власти. Оно располагалось на тихой и очень уютной Миусской площади неподалеку от памятника А.А.Фадееву. На противоположной стороне площади была научная вотчина заклятого друга Министерства -- Келдыша, а именно Институт прикладной математики АН СССР, ныне носящий имя Келдыша. Площадь отмечена также историческим зданием Университета Шанявского. Все они группировались подле желтого дома Министерства. "Желтым" его можно было называть и в прямом, и в переносном смыслах. Сразу же приходят на память ернические "народные" стихи:
Что за странный желтый дом?
Это министерство, МОМ!
Кто там учит дураков?
Афанасьев, Чудаков!
В МОМе действительно очень долгое время безраздельно царствовал партийный выдвиженец Сергей Александрович Афанасьев (1918-2001). Похоже, что за крупногабаритное телосложение, в узких кругах избранных Сергея Александровича заглаза называли "Молотобойцем". Его окружали генералы. Например, бессменный председатель всех Госкомиссий по пилотируемым полетам генерал-лейтенант Керим Алиевич Керимов (настоящее имя Керим Аббас-Али оглы Керимов). С его дочерью Сурией и будущим зятем Рубеном мы учились на одном курсе в МИИГАиКе. Как-то мне довелось провести вместе с Керимовым целую неделю в Греции на острове Лесбос и в Афинах. Я переводил на английский язык его застольные спичи. Особенное внимание он уделял своей физической форме, каждый день по утрам долго плавал. Прожил долгую жизнь (1917-2003). У меня на полке стоят две книги К.А.Керимова с его дарственными надписями.
Наиболее заметными среди министерских генералов были три "Жоры": генерал-лейтенант Георгий Александрович Тюлин (первый зам. министра общего машиностроения), генерал-лейтенант Юрий Александрович Мозжорин (директор ЦНИИМАШа -- головного научно-исследовательского института МОМа, которому организационно принадлежал Центр Управления Полетами), и генерал-майор Георгий Степанович Нариманов (председатель научно-технического совета МОМа). Афанасьев своих генералов с высшим университетским образованием, мягко скажем, недолюбливал, но принужден был с ними считаться, а они против него бесконечно, скучно и безуспешно плели интриги.
Г.А.Тюлин (1914-1988) председательствовал на всех Госкомиссиях по пуску лунных автоматов. Один раз мы с ним жестоко схлестнулись на уровне матерной ругани (у меня выбора не было), мне, однако, посчастливилось сносить голову на плечах, и с той поры он меня воспринимал. Перед уходом на пенсию, когда жить ему оставалось совсем недолго, Тюлин при личной встрече облагодетельствовал меня лестным предложением подрядиться к нему в безымянные подмастерья для литературной записи его мемуаров. У меня хватило мужества уклониться; правды я от него все равно бы не услышал.
Ю.А.Мозжорина (1920-1998), наиболее изощренного из министерских царедворцев, я знал гораздо поверхностнее. Однажды на Сивцевом Вражке (рядом с Кремлевской поликлиникой) он мне с энтузиазмом излагал бредовый проект захоронения в космосе радиоактивных отходов. Зато с генерал-майором Георгием Степановичем Наримановым (1922-1983) долгие годы я общался каждый день. Афанасьев в конце концов разорвал-таки ненавистную ему генеральскую связку "трех Жор" и выпер Нариманова из Министерства. Нариманову не помогло даже то, что он на самом деле был когда-то в команде авторов проекта первого спутника.
Опытного Нариманова, между прочим доктора физико-математических наук, окончившего после войны Военно-воздушную инженерную академию им. Н.Е.Жуковского и Московский государственный университет, подобрал конкурирующий с Афанасьевым Келдыш и приставил заместителем директора в раздираемый протворечиями Институт космических исследований. В этом качестве Нариманов стал моим шефом. Долгие годы я общался с ним каждый день не только в Институте, но и вечерами по домашнему телефону. Молодому директору ИКИ Р.З.Сагдееву, создав генералу чудовищный нервный стресс, удалось за короткий срок добить Нариманова и свести его в могилу. Шестидесятилетний Нариманов -- самый молодой из "трех Жор" -- не успел даже выйти на пенсию.
Но обо всем этом в своем месте. Пока же о космической цензуре.
Свободное копирование
