В "Неделе" я прошел замечательную школу, как надо и как не надо писать. Я воочию понял, что стиль написанного жестко диктуется его объемом. Заметка на три страницы пишется вовсе не так, как статья на шесть страниц, или как очерк на двенадцать страниц. Подходы должны быть разные. Это теоретически не объяснить, это надо почувствовать нутром. Возможно, этому учат на факультетах журналистики, но я там не учился.
Я регулярно работал в наборном цехе с метранпажами. Я видел своими глазами, что газетная страница -- это железный ящик, в котором не может быть ни лишних строк, ни пустот. Строки -- металлические отливки, и коли несколько строк не влезают, это значит, что они-таки не влезают. Их нельзя "куда-нибудь там засунуть". Их надо физически выкинуть, причем быстро. А часто приходилось на месте дописывать, и тоже на лету. Газета ждать не могла, график -- закон, набор ждут на самолетах, на поездах, его развозили по всей стране; электронных возможностей тогда еще не было и в помине. Это только теперь, с компьютерным набором, всё стало совсем не так. Всё упростилось.
Редактура -- отдельная тема. Был у меня такой забавный случай. К очередному полету космического аппарата серии "Луна" какая-то газета заказала статью. Станция не дотянула до мягкой посадки, и статья не пошла. Обидно. Я отнес ту же статью в другую газету, но там решили тоже не пускать ее без подходящего информационного повода, отложили. Я об этом успел забыть. А тут полетела новая "Луна", и обе редакции, разумеется, не уведомив меня, напечатали одну и ту же статью в один и тот же день. Я, как узнал об этом, паникнул, ну, думаю, конец света, больше со мной дел иметь эти газеты не будут. Кинулся, купил газеты, стал сравнивать.
Оказалось, в одной газете сократили одно, что-то дописали на злобу дня, в другой газете отредактировали иначе. Результат: статьи отчасти напоминали друг друга, но в целом то были две разные статьи одного автора. Хороший пример, как в советское время куражились над авторами, без обсуждения уродовали тексты до неузнаваемости. Авторы были бесправны: возражаешь, ну и уходи, найдем другого, покладистого. Хорошая редактура -- это когда у редактора не чешутся руки, и он умеет авторский текст не править и не кромсать, если только сам автор его об этом не просит. Таков идеал, к которому надо стремиться.
Освоил я метод редактирования, который почему-то назывался "потемкинским". Приносят тебе статью в двадцать страниц, а ты можешь поместить всего шесть. Сокращать текст в таких случаях очень трудно. Надо действовать по-умному. Читаешь первую страницу -- хорошо написано. Читаешь вторую, третью, четвертую. Все замечательно, -- и ничего не трогаешь. Потом отрезаешь целиком весь текст после шестой страницы и своими словами в трех абзацах излагаешь, что там было написано во второй половине статьи. И стиль автора сохраняется, и смысл статьи тоже.
Замечательный газетный метод небольших сокращений -- подрезание "хвостиков". На последнюю строчку абзаца часто попадает одно-два слова. Сократи слово в середине абзаца -- и выиграешь целую строку. Короче, в каждой профессии есть свои маленькие хитрости и уловки.
Мой развод с "Неделей" произошел нежданно-негаданно в 1972 г. в редакторство В.А.Архангельского. Когда Миша Ростарчук перебрался в международный отдел "Известий" и уехал собкором в только-что возникшую на карте страну Бангладеш, на его месте в "Неделе" оказалась научный обозреватель Евгения Николаевна Манучарова (1923-1993). Она была дамой на редкость самоуверенной, спесивой, властной и непотопляемой. Думаю, эти качества сложились как итог ее действительно незаурядной судьбы.
В начале войны, по протекции "железного Шурика" Шелепина (с 1958 по 1961 гг. председатель Комитета государственной безопасности при Совете министров СССР, а с 1964 по 1975 гг. -- член Политбюро ЦК КПСС), с которым они вместе учились, она попала в тот же диверсионный отряд, что Зоя Космодемьянская, и едва не разделила ее участь. На заре хрущевской оттепели едва-едва делающую первые шаги журналистку пригласил в "Известия" лично могущественный главред газеты А.И.Аджубей. Жена Аджубея -- дочь Хрущева Рада Никитична -- работала зам. главного редактора у основателя и главного редактора исключительно успешного журнала с баснословным тиражом -- "Наука и жизнь". Главным же редактором его был Виктор Николаевич Болховитинов (1912-1980), он же муж Жени Манучаровой.
В связи с этими биографическими детальками Евгения Николаевна чувствовала себя в высших журналистских сферах непререкаемым авторитетом и могла вести себя, как заблагорассудится -- управы на неё не было. Да и в журналистике она поднаторела, было у кого учиться. (Всю жизнь почему-то она носила не фамилии отца и мужа, а своей матери-армянки). Она специализировалась на интервью у знаменитостей. Те ее любили и поддерживали, не в последнюю очередь потому, что она предоставляла им самую высокую газетную трибуну.
Я явился пред светлые очи Манучаровой, объяснил, кто я такой в "Неделе", и робко заметил, что хотел бы продолжать в прежнем качестве. Она выслушала меня благосклонно и энергично попросила удостоверение для его продления. Больше я своего известинского удостоверения никогда в жизни не видел и пробиться к ней на новое свидание не смог. Короче, я ей чем-то не показался.
Свободное копирование
