Первым директором Планетария со дня его основания в 1929 г. на протяжении многих лет был выпускник МГУ Константин Николаевич Шистовский (1899-1980). В отличие от светил он предлагал именовать планеты "темнилами". Некоторые свои лекции он читал в стихах.
Когда я появился в Планетарии в начале пятидесятых годов, его энергичным директором был Ефим Зиновьевич Гиндин (1898-1966). Он начал директорство еще до войны, а во время войны ведал в военном госпитале политработой. С наступлением космической эры Гиндина как опытного организатора завлекли в Астрономический совет АН СССР руководить созданием астрономических инструментов для визуальных наблюдений искусственных спутников Земли. Сменил Гиндина на посту директора планетария Виктор Васильевич Базыкин (1916-1974), доброжелательный человек и грамотный менеджер. При нем я и стал внештатным лектором.
Во времена Базыкина за бешеные деньги был подготовлен вдохновляющий проект комплексной модернизации Планетария. На месте астрономической площадки сбоку от главного корпуса должны были пристроить два дополнительных крыла, капитально отремонтировать все здание и оснастить Планетарий новым оборудованием. Но денег на строительство, как водится, не нашли, и труды проектировщиков пошли прахом.
Базыкин был директором довольно долго, но в конечном счете пал жертвой интриг своего завхоза Червочкина. Не знаю, правда ли это, но судачили, что Червочкин был отставным полковником погранвойск. Он оказался никчемным директором, совершенно незнакомым с вверенным ему делом. А Базыкин вскоре нашел себе другое замечательное место. Он стал директором павильона "Космос" на ВДНХ, который открылся к 7 ноября 1967 г. -- 50-летию Октябрьской революции. Это событие казалось тогда настолько важным, что на открытие павильона "Космос" приезжали Генсек Л.И.Брежнев, Премьер А.Н.Косыгин и Председатель Президиума Верховного Совета Н.В.Подгорный.
На Выставке достижений народного хозяйства (ВДНХ) в павильоне "Космос" экспонировались образцы космической техники и результаты исследований, выполненные, главным образом, в Академии наук. Я уже работал в Институте космических исследований (ИКИ), и там был своего рода пресс-атташе -- Юрий Иванович Зайцев, который уделял павильону "Космос" повышенное внимание. ИКИ АН СССР регулярно выставлялся в этом павильоне, и я лично получил несколько дипломов участника и медалей ВДНХ разного достоинства. Они были золотые, серебряные и бронзовые. Удостоиться их считалось за честь. Готовя для павильона "Космос" экспозиции, я снова много общался с бывшим директором Планетария В.В.Базыкиным, подписавшим некогда мой первый договор внештатного лектора.
Если я ничего не путаю, сразу после свержения Червочкина директором Планетария стал лектор со стажем, фронтовик, выпускник Астрономического отделения МГУ, энтузиаст популяризации астрономии Константин Алексеевич Порцевский (1922-2011). Такое назначение казалось благом, поскольку Костя был профессионалом, пишущим человеком, прекрасно знал работу Планетария изнутри. Под руководством Порцевского в Московском планетарии учился астронавигации первый "гагаринский" отряд советских космонавтов (хотя лекторам пудрили мозги, что это будто бы летчики полярной авиации). При нем в 1977 г. был осуществлен частичный ремонт здания и модернизация оборудования.
Вместо старого аппарата был установлен аппарат "Карла Цейсса" из ГДР нового поколения с программным управлением.
Но далеко не все у Порцевского шло гладко. Директор должен быть психологом, который заблаговременно исподволь снимает трения в коллективе, не дает им накапливаться до критической массы. Порцевский, похоже, не уделял этому аспекту работы надлежащего внимания. Иные сотрудники, не ведая что творят, выражали постоянное недовольство. Кончилось все большой бедой.
Не могу восстановить по памяти год, когда Московский планетарий был переподчинен. Из зрелищного учреждения городского подчинения (вроде московских цирков), его отдали в ведение Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний -- тогда оно официально называлось обществом "Знание". Аппарат общества сидел в центре Москвы в здании Политехнического музея и делился на два "бюро": всесоюзное и московское. Московский планетарий стал структурой всесоюзного подчинения, похоже, самой крупной и лакомой собственностью в глазах и без того богатейшего общества. Общество "Знание" изначально и было создано как кормушка для высокопоставленных функционеров. Достоверно помню, что в 1987 г. Всемирный конгресс директоров планетариев проходил в Москве еще при директорстве К.А.Порцевского, но уже при полной зависимости от общества "Знание", которое обеспечивало за свой счет косметический ремонт здания перед конгрессом.
В те годы я частенько выступал с лекциями от лица "Знания", был лектором всесоюзного ранга и мне приходилось контактировать с сотрудницей общества, курировавшей астрономию и космонавтику (Н.И.Титковой). Она при каждой встрече честила Порцевского почем зря. Не берусь судить, был ли тот на самом деле плохим администратором, но во всяком случае, он был грамотным астрономом, и при нем Планетарий оставался верен просветительским традициям. Тем не менее, общество "Знание" шутя-играючи добилось своего: Порцевского с треском сместили и заменили на хозяйственника из центрального аппарата общества. Ранг Планетария был понижен: его подчинили московскому бюро. Так создавались предпосылки почти двух десятилетий трагедии Планетария.
Свободное копирование
