После окончания института, уже будучи в ГАИШе, я подготовил для Планетария новую лекцию. Хотя я был долголетним кружковцем, пробиться в ряды внештатных лекторов для молодого инженера было далеко непросто. Лекцию надо было "сдать" научно-методическому совету, а тот придирался к каждому слову. Для облегчения себе задачи я подготовил лекцию на совершенно новую для Планетария тему -- по истории изучения фигуры Земли. Называлась она "По следам далеких экспедиций". Во всей долгой истории Планетария никто ни до меня, ни после меня геодезических лекций там не читал. А в силу профессиональной подготовки тема для меня была особенно привлекательной.
После долгих споров руководство Планетария согласилось с моим необычным планом оформления лекции. Слушатели вступали не в освещенный, а в полутемный зал. Приглушенно играла музыка А.Н.Скрябина из "Поэмы экстаза". Несколько раз для моей лекции печатали большие уличные плакаты, которые расклеивались по всей Москве как на концерты звезд эстрады. Я был очень горд.
С января 1961 г. я официальным договором был оформлен полноправным внештатным лектором Московского планетария. Читать лекции с непривычки было нервозно. При заполненном зале лектор полностью вырубает свет и остается в кромешной мгле один на один с огромным пультом, управляющим всей аппаратурой. Любые кнопки надо помнить на ощупь, и это создает дополнительный стресс. Говоришь, а сам трусишь, как бы чего на пульте не напутать.
Каждая лекция в Большом зале обязательно кончалась феерическим театральным зрелищем. Рассветало. Гасли звезды. Под плавную музыку в черных силуэтах московских зданий по горизонту зажигались огни. Силуэт города в точности повторял картину, которую можно было наблюдать с купола Планетария. Эта традиционная концовка была очень впечатляющей.
Уже будучи аспирантом, по инициативе проректора МИИГАиКа, руководителя моего диплома Г.В.Багратуни я переработал свою геодезическую лекцию в книжечку, изданную под его редакцией Госгеолтехиздатом в 1964 г. Тогда же у меня возникла мысль написать большую популярную книгу по истории линейных измерений с древности до наших дней -- "Биография метра". Как всегда в своей практике, я начал писать книгу с самой трудной для меня темы -- истории древнейших русских мер. Тема оказалась совершенно неразработанной, и я потратил на нее десятилетия. "Биография метра" так и не была никогда написана, зато я написал серьезную исследовательскую статью "Анализ эволюции размеров русских саженей XI-XVII вв."
Но не тут-то было. Статья о русских мерах вызвала резкое неудовольствие лидера русской историографии академика Бориса Александровича Рыбакова (1908-2001). Он ничего стоящего в области древней русской метрологии не сделал, но несколько раз писал на эту тему. А его поведение по отношению к другим авторам всегда отличалось тираническими замашками. Без одобрения Рыбакова статья по проблемам древней Руси не могла быть напечатана в СССР нигде и никогда, а мощи Рыбакова было достаточно, чтобы блокировать ее навсегда.
Наконец, через четверть века свершилось чудо. Я уже работал в ИИЕиТе и попросил напечатать статью в нашем журнале директора института члена-корреспондента С.Р.Микулинского. Сидя на каком-то заседании в Академии, главный редактор журнала Микулинский перекинул мою рукопись через стол Рыбакову и попросил у того санкции на публикацию. Рыбаков перелистал статью и резюмировал "Черт с ней!". Она вышла на 12 страницах в 1985 г. в "Вопросах истории естествознания и техники", выпуск 1.
Перед самым нашим отъездом в США в 1995 г. в Музее Андрея Рублева в стенах Спасо-Андроникова монастыря состоялась многолюдная научная конференция по древней русской метрологии. К моему несказанному удивлению устроители меня отыскали и предложили выступить с ключевой лекцией, открывающей конференцию. Оказалось, что преподаватели в этой области заочно считали меня классиком и непререкаемым авторитетом. Это приятное событие, как видно, целиком обязано придуманной мной некогда планетарской лекции.
Свободное копирование
