Итак, 1 сентября 1944 г. еще во время войны в возрасте семи с половиной лет я отправился в школу No 103 тогда Краснопресненского района города Москвы. От времени начальных классов (с 1-го по 4-ый) помню мало. Лучше всего помню летние каникулы. Мама устраивала меня через Литфонд -- "кошелек" при Союзе Писателей, куда шли обязательные отчисления от книжных изданий -- в какие-то летние группы писательских отпрысков поочередно в писательские "гнезда" Переделкино и Внуково. Мелкие материальные подачки Литфонда частенько зависели от его "вечного" -- в течение сорока лет -- сотрудника по социалке, легендарного Ария Давидовича Ротницкого (1885-1984). Я его прекрасно помню: громоздкий, очень благообразный, с крупной бритой головой. До революции ему, тульскому педагогу, довелось участвовать в предании земле тела Льва Толстого. Теперь главным делом его жизни стала организация похорон советских писателей. Заглаза его величали не иначе как Колумбарий-Давыдыч. Шутили, что он прикидывал габариты писателей для заказа гробов еще при их жизни. Появление его у кого-то в гостях считалось дурным знаком. О нем много написано в писательских мемуарах.
Известный шутник В.Е.Ардов (1900-1976) рассказывал байку. Одна московская писательница заболела. А в Литфонде ничего лучшего не удумали, как послать Ротницкого проведать ее -- в порядке проявления чуткости. Когда тот вошел к больной, ее чуть не хватил удар, она решила, что дела ее совсем плохи.
После Ротницкого, другой легендарной личностью в московских писательских кругах был цирульник ЦДЛ Моисей Михайлович Маргулис. Он сыпал афоризмами. Как-то раз в ЦДЛ валом валили на собрание, чтобы осудить какого-то собрата по перу. Маргулис изрек: "На панихиде по мертвому их почти никого не бывает. А хоронить живого -- вон их сколько пришло...". Я имел большую честь стричься у него перед свадьбой. Но счастья мне это не принесло.
При прогулках во Внукове мы, дети, регулярно проходили мимо дачи актера Игоря Ильинского (1901-1987) с собственным теннисным кортом, и это поражало воображение: как это один человек может обладать личным теннисным кортом!
В Переделкине мы с местными ребятами пытались на сосне поймать белку, и она в отчаянии вцепилась мне в палец -- хорошо не откусила. До сих пор в памяти не стирается расположение писательских дач, за которые многие писатели средней руки безуспешно бились. М.А.Булгаков в "Мастере и Маргарите" язвил над Переделкиным под именем Перелыгино. Он говорил, что лучшие советские писатели те, у кого есть дача в Переделкине. В Переделкине располагался известный писательский Дом Творчества, где начал писать свои новеллы из цикла "Эшелон" астроном И.С.Шкловский.
Обитатели Внуково, тем не менее, вели себя заносчиво по отношению к переделкинским. Время от времени они, включая прославленную Любовь Орлову, громогласно распевали песню, в которой была строчка:
"Но известно всем давно,
Переделкино хваленое
Перед Внуково говно!"
Внуковские каникулы 1950 г. связаны в моей памяти с эпицентром драмы "общегосударственного" масштаба. Мы, несколько школьников из писательских семей, жили в доме по соседству с дачей великого советского композитора Исаака Осиповича Дунаевского (1900-1955). Завсегдатаями дачи были сын композитора Генка (Евгений; 1932-2000) и сын прославленного тогда поэта Виктора Гусева (1909-1944), автора песен "Полюшко-поле" и "Марш артиллеристов", киносценариев "Свинарка и пастух" и "В шесть часов вечера после войны". Сын Гусева -- Миша (1934-2005) -- будущий микробиолог, декан Биологического факультета МГУ. Эти ребята уже выходили из школьного возраста и на нас, сопляков, не обращали внимания. Вхожа в их круг была только симпатичная и очень женственная Мила Фоньо.
Свободное копирование
