Визит Михоэлса в нашу коммуналку по случаю моего рождения не был случайным. Папа дружил с Михоэлсом и собирал материалы для книги о нем, которая так и не была завершена, хотя папа опубликовал несколько статей об истории еврейского театра в России и о ГОСЕТе. Материалы и наброски к этой книге лежат нынче в папином фонде в Российском (ранее -- Центральном) государственном архиве литературы и искусства. (Фонд А.Ш.Гурштейна описан в Путеводителе ЦГАЛИ, выпуск 4, 1975 год, стр. 105-106).
Нашу коммунальную квартиру посещал, конечно, не только Михоэлс, но, можно сказать, весь цвет еврейских довоенных писателей. Папа был среди них фигурой знаковой. Почти все они погибли либо на фронте, либо после войны по сфабрикованному делу московской еврейской интеллигенции -- так называемому, делу Еврейского антифашистского комитета, раскрученному после садистского умерщвления Михоэлса в Минске. По личному приказу Сталина убийство осуществили руководители белорусских органов госбезопасности. В своих воспоминаниях главный организатор убийства Троцкого -- Павел Судоплатов -- благодарит судьбу, что убийство Михоэлса было поручено не ему (скорее всего потому, что его жена была еврейкой).
-- Скорбная процессия желающих проститься с Михоэлсом в зале ГОСЕТа на Малой Бронной (дом No 4) растянулась до памятника Тимирязеву на Тверском бульваре. До революции в доме No 4 находился клуб московских извозчиков, затем студенческий клуб, концертный зал, клуб торгово-промышленных служащих.
Не могу удержаться, чтобы вслед за папой не вспомнить вехи истории еврейских театров в Москве. С апреля 1922 г. в здании на Малой Бронной с залом на 500 мест играл Государственный еврейский камерный театр (Госект), оформившийся в Питере и переехавший в Москву 20 ноября 1920 г. Его создал и им руководил режиссер европейского масштаба Алексей Михайлович Грановский (1890-1937) -- это было сценическое имя Авраама Азарха, театральными работами которого равно восхищались как Максим Горький, так и Зигмунд Фрейд. Грановский был учеником известнейшего австрийского реформатора театра Макса Рейнхардта (1873-1943), одного из тех, кто определил облик мирового театра ХХ века. Не удивительно, что под руководством Грановского еврейский театр в Москве с самого рождения был не провинциально-местечковым, а столичным авангардным коллективом высочайшего профессионального уровня. Грановский привлек в театр выдающихся актеров Михоэлса и Вениамина Зускина. Для начала театру Грановского выделили помещение по адресу Б.Чернышевский переулок, дом 12. (Если встать на Тверской улице лицом к Моссовету, Б.Чернышевский переулок идет справа от здания Моссовета в сторону Б.Никитской; сейчас это Вознесенский переулок).
-- Здание Еврейского камерного театра в Б.Чернышевском переулке существует поныне. Оно было выстроено в 1902 г. московским купцом Л.И.Гурвичем, занимавшим вместе с семейством второй этаж трехэтажного доходного дома. Осенью 1919 г. в этом доме разместилась московская еврейская театральная студия. Часть московской студии слилась с переехавшим в Москву петроградским коллективом; вновь прибывшим актерам отвели комнаты общежития, расположенные на первом и третьем этажах. Парадные гостиные бывших хозяйских апартаментов, между которыми сломали перегородки, превратили в зрительный зал -- в нем помещалось не более 90 человек. Госект переехал на Малую Бронную только после громких успехов своего первого московского сезона. В обиходе новое помещение называлось Романовкой, поскольку концертный зал на Малой Бронной был построен в 1890-х годах купцом М. С. Романовым.
С 1925 г. еврейский театр в Москве был переименован в Государственный академический театр (ГОСЕТ). Грановский, кстати, с 1926 г. уже заслуженный деятель искусств РСФСР, в 1928 г. организовал триумфальное гастрольное турне театра по многим городам восхищенной Европы. На очень выгодных условиях театр звали продолжить гастроли в США, но власти категорически отказали в разрешении на американские гастроли. В январе 1929 г. после девяти месяцев гастролей по Европе труппа ГОСЕТа возвращается в Москву без Грановского, который остался жить и работать за границей. Судьба оказалась к нему жестока: его покидает жена А. В. Азарх-Грановская, и режиссер умирает в Париже в нищете и полном забвении, от тяжёлой болезни, в возрасте сорока семи лет, в марте 1937 г. А вскоре после его невозвращения в 1929 г. художественным руководителем ГОСЕТа назначается Михоэлс. При Грановском в постановках практически не было драматических образов, все было основано на динамике, пластике -- у него была хорошая балетная группа. Михоэлс решил, что театр будет другим -- подлинно драматическим.
По приглашению Грановского непродолжительное время оформлением помещения и постановок еврейского камерного театра в Москве занимался великий авангардист Марк Шагал (1887-1985). В 1922 г. Шагал навсегда покидает Советскую Россию. В дальнейшем в еврейском театре работали другие блестящие художники-авангардисты: Натан Исаевич Альтман (1889-1970), Роберт Рафаилович Фальк (1886-1958), Александр Григорьевич Тышлер (1898-1980). В годы моей юности в интеллигентных московских квартирах еще нередко можно было увидеть портреты кисти этих художников. В Нижнем Кисловском переулке (дом No 8) в квартире профессора-театроведа ГИТИСа Бориса Владимировича Алперса (1894-1974), где я изредка бывал, висел портрет его жены Галины Георгиевны кисти Фалька. На заре жизни Галина Георгиевна была, кстати, подругой Зинаиды Николаевны Райх (1894-1939). Два близких друга из театрального мира -- В.Э.Мейерхольд и его сподвижник Б.В.Алперс -- женились на двух подругах: Мейерхольд на Райх, а Алперс -- на Галине Георгиевне. На моей памяти Г.Г.Алперс преподавала в ГИТИСе английский язык и опубликовала несколько художественных переводов с английского. Помимо портрета Галины Георгиевны в РГАЛИ сохранилось несколько его карандашных набросков работы того же Р.Р.Фалька. Г.Г. переписывалась с последней женой Фалька А.В.Щекин-Кротовой (1910-1992) -- искусствоведом и хранителем творческого наследия мужа.
Дом No 8 по Нижнему Кисловскому переулку подле ГИТИСа остается сегодня памятным тем, что в нем вырос Маркус Вольф (1923-2006) -- генерал-полковник государственной безопасности ГДР, в 1958-86 гг. руководитель ее внешней разведки. Мемориальная доска на доме посвящена его отцу, немецкому антифашисту, общественному деятелю и писателю Фридриху Вольфу (1888-1953), который жил с сыновьями в эмиграции в Москве с 1933 г. Во время войны Фридрих Вольф был одним из организаторов антинацистской радиопропаганды на немецком языке, участвовал в создании коммунистического комитета "Свободная Германия".
Мы с мамой 2-3 раза бывали дома у папиного коллеги по Институту мировой литературы, литературного критика Моисея Павловича Венгрова (1894-1962). (Он писал трогательные детские стихи под псевдонимом Натан Венгров). Если не путаю, у Венгрова на стене висел огромный портрет во весь рост работы Альтмана. Именно этот портрет зажег мою юношескую мечту обзавестись в будущем своим собственным, что я и сделал в семидесятые годы. Сегодня у меня дома на стене висит мой портрет кисти Дмитрия Ивановича Гордеева (1940-2011) -- математика и художника из знаменитой неформальной группы "Двадцатка", выставлявшейся несколько раз в подвале на Малой Грузинской улице. Этот портрет воспроизведен в изданном каталоге работ этого заслуживающего внимания и очень своеобразного художника. Еще более известным, чем отец, стал сын Димы Гордеева -- книжный иллюстратор Денис Гордеев.
Успешный математик, ученик прославленного А. Н. Колмогорова, Дима Гордеев забросил свою науку ради зыбкого пути художника-нонконформиста. Начинал с выразительных портретов своего учителя. Мало-помалу стал певцом курьезных сюжетов. Мы с Димой познакомились чуть позже, но зато очень близко, поскольку жили в одном и том же подъезде одного и того же кооперативного дома по улице Островитянова. Отсюда и знакомство с его первой женой -- милой Наташей Романовой, сотрудницей академического Института физики атмосферы.
Творчество Димы Гордеева меня сильно воодушевляло, и полет моей фантазии пророчил ему блестящую судьбу. К несчастью, во второй половине его жизни этого не случилось. Развод. Молодая, невнятная жена, которая потакала его тяге к спиртному, сама не гнушавшаяся выпивкой.
В начале 90-х годов в Москве меня посетила американская знакомая из столицы Флориды -- коллекционер современной живописи Инга Фас. Увидела мой портрет работы Гордеева и загорелась мыслью встретиться с ним. С большим трудом я нашел его утлое неприбранное жилище где-то на Покровке. Он и его жена показались нам совершенно опустошенными и опустившимися. Никаких его картин Инга не купила, и ее желание дальнейшего общения отпало само собой. А как же неуемно талантлив был Дима в годы расцвета своего дара!
Свободное копирование
