Митрополит Петр - 2

Архиепископ Григорий (Яцковский), получив свидание с митр. Петром, сидевшим в тюрьме и ничего не знавшим о последнем расколе, передал ему доклад о церковных событиях в ложно-извращенном виде и просил дать ему поручение на управление Церковью в виду отказа всех трех кандидатов в заместители местоблюстительства (митр. Сергий, митр. Михаил (Ермаков), митр. Иосиф (Петровых)) от предназначенной им роли. Митрополит Петр, не подозревая предательства, зная архиеп. Григория как твердого защитника интереса Церкви по прежним выступлениям, положил на этом докладе тут же в ГПУ на свидании 1 февраля 1926 г. резолюцию о сдаче управления Церковью Совету в составе архиепп: Владимирского Николая, Екатеринбургского Григория, Томского Димитрия (Беликова): в это самое время архиеп. Николай сидел в той же тюрьме ГПУ, а архиеп. Димитрий приехать в Москву отказался, да он по своему уклончивому характеру и не способен был стоять в первых рядах защитников гонимой Церкви. Архиепископ Григорий, зная всё это, умолчал пред митр. Петром и, получив его резолюцию, остался в Москве политически господином положения. Москва волновалась. Однако по Божьему промышлению, свою резолюцию митр. Петр написал не в категорической, но в условной форме, давая этим понять, что она обязательна к исполнению лишь при действительной невозможности для митр. Сергия управлять Церковью. Эта условность резолюции митр. Петра в то время спасла православие и дала митр. Сергию право отвергнуть предательство и самочиние архиеп. Григория (Яцковского). В полной неизвестности о результатах своего распоряжения, митр. Петр сидел во внутренней тюрьме ГПУ до мая 1926 г. В это время дела ВВЦС шли всё хуже, Москва признала митр. Сергия и новая затея ГПУ, точнее Евгения Тучкова, провалилась окончательно. Тогда Тучков прибегает к новой хитрости. Окончившему срок ссылки в Нарымском крае митр. Агафангелу разрешают вернуться в Ярославль, но по дороге, в Перми, Тучков явился к нему и в разговоре изобразил катастрофическое положение Церкви, внутреннюю борьбу ВВЦС и митр. Сергия за власть, как момент, не дающий правительству возможности легализовать православную Церковь, к чему правительство якобы стремится. Тучков просил митр. Агафангела урегулировать внутренние дела в Церкви своим авторитетом и своими еще Патриархом данными полномочиями и войти с правительством в переговоры для оформления православного церковного управления.

Митрополит Агафангел, абсолютно не представляя себе истинного положения вещей, поверивши Тучкову, издал свое знаменитое Пермское послание о принятии им на себя управления Церковью. Спровоцировавши таким образом митр. Агафангела, Тучков одновременно хотел спровоцировать и митр. Петра и, показав ему послание митр. Агафангела, предложил написать письмо митр. Агафангелу о передаче ему местоблюстительства. Митрополит Петр воспользовался этим случаем и написал 22 мая 1926 г. митр. Агафангелу письмо, приветствуя его возвращение и с радостью передавая ему свои права. Однако в это самое время лидеры ВВЦС, с одной стороны, и митр. Сергий, с другой, успели войти в переписку с митр. Агафангелом. Первые убеждали его возглавить их (это раньше предлагалось митр. Сергию), второй предостерегал его, объясняя ему ошибочность Пермского послания, поскольку митр. Петр не отказывался от своих полномочий и в лице митр. Сергия имел законного заместителя. Переписка митр. Агафангела с митр. Сергием приобрела широкую гласность и епископы со всех концов России, ознакомившись с нею и боясь, что у митр. Агафангела есть какое-то тайное соглашение с ГПУ и ВВЦС, спешили в письмах и посланиях к нему выразить свой протест против его выступления и свою верность митр. Петру и его заместителю митр. Сергию.

В это время опубликованное письмо митр. Петра к митр. Агафангелу способно было уже окончательно смешать карты. Казалось, не было оснований оспаривать у митр. Агафангела его власть по управлению Церковью, но подозрение, что митр. Петр введен снова в заблуждение, и страх, что у митр. Агафангела есть какое-то соглашение с ГПУ, заставили русский епископат решительно выступить на поддержку митр. Сергия и требовать отказа митр. Агафангела от прав его на управление Церковью, быть может, без достаточных к тому объективных оснований.

12 июня 1926 г. митр. Агафангел наконец подчинился требованиям и отказался от своего Пермского послания. Единственным законным заместителем Патриаршего Местоблюстителя остался митр. Сергий, с каковым советская власть, убедившись в бесплодности своих попыток спровоцировать анархию в Церкви через ВВЦС и митр. Агафангела, стала продолжать переговоры о легализации, начатые год назад с митр. Петром. Митрополит Агафангел скоро скончался. Что касается самого митр. Петра, то он в это время был вывезен тайно из Москвы и помещен в крепость Суздальского Спасо-Преображенского монастыря в одиночной камере. Там находился он до поздней осени 1926 г., в то время как в России происходили следующие обстоятельства: в результате переговоров с Тучковым, митр. Сергий составил проект декларации, каковую вместе с проектом обращения к народному комиссару внутренних дел разослал всем епископам для ознакомления. Осведомившись о том, что епископы, а с ними и вся Церковь, солидарны с его проектом, митр. Сергий в июле 1926 г. передал эти документы Тучкову. Однако скоро выяснилось, что Тучков признал эти акты недостаточными и продолжал настаивать на принятии митр. Сергием тех условий, которые еще в 1925 г. поставлены были митр. Петру, а для большей убедительности этих условий ГПУ настолько усилило репрессии против епископов, что уже в редкой епархии оставались епископы. Помимо этого власть через местные органы ГПУ для большей дезорганизации Церкви стала навязывать отдельным епархиям, округам и даже благочиниям «легализацию» на основе тех же условий и так как на местах находились иногда недостаточно стойкие иерархи, клирики и миряне, то такие местные, сепаратные «легализации» отдельных частей православной Церкви начали наблюдаться с конца 1926 г. в разных концах России. В это время (1926 г.) епископы, находившиеся в ссылке в Соловках на принудительных работах, составили свою декларацию правительству, передали ее митр. Сергию, а последний широко распространил ее по России, высказав свою полную с ней солидарность. Эта декларация в подробностях нам неизвестна, хотя нас привезли в Соловки в июле 1927 г.. Очевидно, Соловецкие святители, не получив к лету 1927 г. освобождения, сами разочаровались в своей попытке и молчали про нее.