Мечты о прошлом - 42

«РОДИНА – УРОДИНА»

Книги помогали мне не только в бегстве от жизни, но и дружить с такими же «беглецами» в книги, как и я. Один из них – мой друг Женя Т. (ему было за 60 лет в конце 90-х годов), у которого я часто бывал, когда мы обменивались книгами или рассматривали фотографии из его семейного архива. Я помогал писать на обратной стороне снимков имена их персонажей, о которых рассказывала его престарелая матушка, Нина Ивановна. Вся история страны отразилась в истории их семьи, впрочем, как в истории семей многих моих друзей. Расскажу пока о семье Жени по этим фотографиям и рассказам его матушки.

Дед Жени после японской войны вернулся без ног. Он получал очень хорошую пенсию, и семья не нуждалась. Говоря про эту пенсию, Нина Ивановна вспомнила друга своего отца, некоего Денисова: в германскую войну 1914 года он был в плену и писал письма оттуда: «Ишева (хлеба) нет, зато бульба каждый день»), а после возвращения из плена «Сам Государь-Царь!» дал ему хорошую пенсию и он жил не нуждаясь. (Я тогда подумал, вспоминая рассказ папы про Жанабая-ага, про их аул и парня, обезноженного после войны 41-45 годов, что невозможно даже сравнивать отношение к воинам- инвалидам в царское и в советское время).

Отец Жени, Дмитрий Данилович Т., работал бухгалтером в Стерлитамаке, бежал от репрессий 30-х годов в глухой городок Турткуль, который затерялся между пустынями Кызылкумы и Каракумы. В этом городе Женя ребёнком запомнил, как пошёл смотреть фильм «Пётр Первый». После фильма на площади по громкоговорителю услышал речь Молотова о начале Великой Отечественной войны. Пришёл домой, а соседские мужики уже собрались и пили водку, прощаясь. Отец Жени с войны вернулся израненный, работал так же, как и до войны, бухгалтером, был арестован за то, что вёл «чёрную кассу», осудили его на 10 лет заключения, умер в ташкентской тюрьме, не дождавшись амнистии по случаю смерти Сталина. (Нина Ивановна, вспоминая, почему-то всякий раз говорила, что у него были жидкие волосы и потому он брил голову.)

Константин, брат Дмитрия Т., скрывался в гражданскую войну в Сибири и от белых, и от красных, не хотел воевать, но все же попал на службу к белым, где и пропал без вести. На фотографии Константин, видимо, поручик, с Георгиевским крестом на груди, с саблей и кобурой на портупее.

Сестра Дмитрия Т., Елизавета, погибла от холеры в 20-е годы, а до революции работала учительницей. На её фото – молодой красивой девушки, снятой вместе с подругой, – надпись «В день окончания гимназии 3 мая 1912 года». И такая печаль в её глазах!

Дед Жени по матушке, Иван Митрофанович М., работал письмоводителем на кожевенном заводе в Стерлитамаке. Частью подкопив, а частью под заложенный вексель выстроил дом. В гражданскую войну он тоже скрывался от мобилизации и в белую, и в красную армию. Когда Иван читал ночами книги, то жена иной раз просыпалась от его вздохов и плача. Он объяснял свой печали тем, что уж очень трогательная книга. (Какая библейская простота!)

Старший сын Ивана Митрофановича, Володя, погиб в 15 лет: его убил восемнадцатилетний товарищ в ссоре по поводу дележа ягодных участков калины.

Родители убийцы пытались скрыть труп, подтащили к реке и завалили валежником, чтобы ночью сбросить в речку Белую. Однако Иван Митрофанович раньше, той же ночью на лошадях с надзирателем полиции и с помощью собак нашёл тело своего первенца, – пуля прошла сквозь сердце навылет.

После Володи у Ивана Митрофановича родились четыре дочери – Александра, Мария, Нина и Евдокия. Когда крестили Александру и священник хотел её наименовать Фёклой, отец воспротивился и пригрозил оставить её некрещёной, если не назовут благозвучно Александрой. Иван был неверующим, однако под давлением жены ходил в церковь, чтобы не подавать «дурного примера» дочерям.

Александра М. была самая красивая из сестёр. У неё в 30-е годы в шестилетнем возрасте умерла дочь от менингита, а сын, вопреки уговорам отца, доцента Данилова, ушёл служить на флот с тем, чтобы после службы поступить в институт. И погиб на третий день войны на Балтике. Александра, узнав об этом, помешалась, – бродила по улицам в поисках потерявшегося малолетнего сына и звала его к себе.

Мария М. вышла замуж за Михаила, капельмейстера. Он в войну 41-45 годов попал в плен к немцам, бежал, воевал в партизанах в горах Югославии, где отморозил ноги и страдал от боли в них в непогоду. Умер после войны. Сердце не выдержало угроз каждодневного ожидания ареста за то, что был в плену. При его жизни Мария родила ему дочь, очень красивую, которая впоследствии вышла замуж за лётчика, родила сына. Муж дочери в авиакатастрофе получил травму ног, был отправлен на нищенскую пенсию по инвалидности, замёрз в сугробе после очередного запоя.

Евдокия родилась в 1906 году, жила в Стерлитамаке. Её сын в малолетстве, в 10 лет, вынужден был пойти работать на военный завод, чтобы как мужчина, рабочий, получать повышенный паёк хлеба и прокормить мать. От непосильной работы его скособочило, вырос горб.

Сама Нина Ивановна после смерти мужа, Дмитрия, осталась с десятилетним Женей и восьмилетним Володей, но сумела вырастить их и дать инженерное образование. Женя стал хорошим инженером и вышел на пенсию в 1991-году. Пенсия у них обоих такая маленькая, что едва позволяет покупать скудную еду и лекарства.

Сейчас Нине Ивановне 87 лет. Женя тяготится тем, что у матери анормальная психика, которое было незначительным в молодости, а сейчас сказывается острее. Я и сам это вижу, когда она всякий раз в очередную нашу встречу гладит меня по голове и говорит с удивлением, что никогда меня не видела. Но память о далёком прошлом у неё отменная, судя по детальным рассказам о родных. Пишет очень грамотно и даже сама! переписывается с сестрой и подругами юности.

Нину Ивановну так мучает боль в ногах, что она постоянно кричит от боли и зовёт сына помочь ей встать, когда ей нужно пройти куда-нибудь, а потому Женя не может отойти от неё надолго. Как-то мы сели с Женей смотреть футбол и услышали глухой удар об пол. Пошли посмотреть, что случилось: оказалось, его полупарализованная мать упала с кровати, опрокинув ночной горшок, и вся вымазалась в содержимом. Женя ругал её и бил, а она кричала, как раненая птица. Я попытался помочь, но Женя отказал мне в этом, и я ушёл.

В 1994 году 70-летний Женя похоронил свою 90-летнюю мать, которую наконец-то прибрал Бог. Самого Женю забрал в Тюмень его младший брат Володя. Мы тогда постояли у могилы его матери и у могилы Савицкого, постояли и навсегда попрощались. На прощание я подарил Жене картину «Осенний пейзаж» и пару книг. И он был рад, и я был рад тому, что смог обрадовать его. Он сейчас страдает болями в ногах, как и его покойная матушка, и живёт без семьи и детей. Вся его жизнь прошла в служении стране и людям.

Женя Т., Алексей Квон, А. Гольдрей, Веня (который сделал себе харакири после невыносимого оскорбления) и многие другие – Великие и Безвестные поколения искренних и чистых душой мальчиков, которые пронесли сквозь жизнь веру в честь, в добро, в высоту человеческих отношений, а потому сумели сохранить Достоинство и Душу. Наверное, они умерли вовремя, – сегодняшнее время они не приняли бы, да и оно бы их не приняло.

Я подумал, кода рассматривал фотографии и слушал рассказы Нины Ивановны, что если бы стали известны судьбы и архивы миллионов безвестных людей - то ужас охватил бы страну! «Самое счастливое» общество оказалось кровавым месивом из охраняемых, охранников и осведомителей, лжецов и обманутых, хозяев и холопов - от рождения и до кладбища.

Как- то я ораторствовал перед Савицким – «Как жаль, что Сатана явился в образе гениального Ленина и превратил империю в мясорубку народов». А Савицкий горько в ответ - об убиении безвинных детей царя, за которыми гонялись по подвалам и добивали большевики, а они кричали «Мама!».

Все взаимосвязано, и нынешнее время, и прошлый ужас. Я вижу, как идёт распад страны, как извиваются в «перестройке» коммунисты, чтобы сохранить деньги и власть. Впрочем, коммунистов уже и нет вовсе, а есть КГБ в оболочке КПСС и с «чистилищем» ВЛКСМ для пропуска молодых карьеристов в сытый рай. За 70 лет власти их сердца и мозги заплыли жиром и чем выше «коммунист», тем жирнее. «Все мы родом из Октября» - они говорили нам, но мы с ними разного рода-племени.

Народ не доверяет ни КПСС, ни государству, потому что КПСС ни на йоту не кается, а валит свою вину на вождей - Сталина, Берию, Хрущёва и прочих подлецов. Я поражён сходством их злодеяний с деяниями Нерона, Калигулы и Тиберия. Но коммунисты далеко превзошли их. Римских тиранов хоть недолго терпели и скоро убивали. А наши «цари» правили десятилетиями, удерживая в покорности людей под жизнерадостную музыку маршей. «Цари» лишь поменяли вывески - «царя» на «генсека» или «президента», «Петроград» на «Ленинград» и в «Санкт-Петербург», «Российская империя» на «СССР» и опять «Российская империя», а «народ» был всегда крепостным рабом, униженным пропиской в гигантском ГосЛаге. В каком же мире будут жить мои дети? О них тревожусь.

Представил себе свой протест против этого государства - самосожжение на Красной площади. Увлёкся, по обыкновению, и расфантазировался...