Но вернусь к своей живописи. Был у меня период, когда я отказался от темперы и работал пастелью и масляными красками, с рассвета и до заката, ловя перемены цвета в пейзажах.
Самым плодотворным периодом для меня были 1980–1983 годы, когда с Савицким я ездил на Джампык-калу. В первый раз я поехал весной, писал там темперой условно- схематические работы на обрывках холста и картонах. Вторая поездка была летом, когда я писал картины размером 50х100 см, темперные и гуашные вариации закатов, крепостей, гор. В день – по 20-30 этюдов. В крепости валялись целые груды тюбиков... Вторая поездка была осенью 1984 года. Я тогда привёз оттуда целый автобус картин. В день писал по 3-4 больших холста маслом, до обеда успевал написать этюд. А вечером, ночью – у костра делал рисунки углём. Это было время колоссального творческого куража.
В 1985 году был мой третий и последний Джампыкский период. Жаль, что тех моих работ маслом Савицкий уже не увидел. Несколько работ я продал в Музей, несколько других у меня сохранились, – с ними я вступал в Союз художников, где до вступления был членом живописной секции объединения молодых художников Узбекистана и чуть ли не стал её председателем.
Рекомендации в Союз художников мне дал художник Базарбай Серекеев и скульптор Жолдасбек Куттымуратов. Просмотр работ претендентов шёл в ташкентском Центральном выставочном зале, где каждый художник выходил и рассказывал о себе, показывал работы. Смотрели их Талдыкин, Бурмакин, Джалалов и другие. Видимо, они сочли достойным видеть меня в своих рядах в их Союзе.
Практической выгоды от членства в Союзе Художников в конце 80-х годов уже не было, кроме того, что я мог бесплатно ходить на все выставки. Зачем тогда надо было вступать в Союз художников? Наверное, для признания коллегами-художниками и ради права получать больше денег за работы. Членство в Союзе художников позволяло продавать работы через художественные салоны, а не на арт-базарах и где ни попадя. Но и в салонах мало кто покупал живопись. Когда я сдал в салон Музея свои работы, то они висели годами, и единственное, что у меня купил там японец (Накахата-сан) в 1992 или в 1993 году, это «Ствол дерева с опавшими листьями», давнюю студенческую работу. И несколько абстрактных работ купил по 10 долларов какой-то голландец, который коллекционировал произведения русского авангарда. Сравнив эти цены (две бутылки водки за картину!) с теми, за которые покупал мои работы Савицкий (по более, чем 100 долларов по курсу тех времён), я перестал сдавать свои картины в салон.
Свободное копирование
