15. Сексуальный трамвай с интересом
Трамвайное кольцо дважды пересекало параллельную рельсам шоссейку, ведущую ещё дальше, на восток, в посёлок Мошаик, самую восточную точку Астрахани. Трамвай третьего маршрута, визжа трением колёс о рельсы, вошёл в кольцо, чтобы, развернувшись на одноколейке, вернуться на конечную остановку, но, пройдя три четверти круга, остановился. Это была "мёртвая зона": ни дома, ни дороги совсем рядом не было – самое-самое местечко, где, соблюдая приличия, водитель сего транспортного средства мог осуществить своё заветное желание, уже пару часов сдерживаемое – отлить малую нужду…Почему-то при прокладке линии строители коммунизма не обеспокоились общественным туалетом для пассажиров и работников транспорта, посчитав эту необходимую в городе деталь непозволительной роскошью. Наверняка, запустить человека в космос оказалось проще, чем туалет построить, потому что их надо много наделать, на целую страну Советов. Нет-нет, в депо эта штука была, но до него же доехать надо, а смена у водителя – 8-10 часов…А нужда так потому и называется, что может приспичить совсем уж в неподходящем месте, а вокруг – люди советские, дома, заводы с фабриками…Вот там-то, в отдалённом куске кольца, нужда эта и справлялась. Водитель останавливался, открывал люк, он был как в начале, так и в середине трамвая – и вот тебе туалетик, прямо как в поездах дальнего следования, на шпалы. Это знали все жители, и спокойно ожидали на остановке в каких-то 150 метрах от внезапно"застрявшего" трамвая, водитель – тоже человек…Впрочем, разговор идёт о водительницах – вагоновожатых мужчин в городе не было.
Этот вопрос обеспокоил Герку совсем недавно, осенью, когда ему стукнуло 14 лет. Отец как-то предупредил сына, что-то, видимо, заметив в его меняющемся облике :" У тебя скоро сисечки набухнут и начнут болеть – не бойся, этосамо через пару недель пройдёт!"- улыбнулся необычно и по плечу похлопал. Однако, он опоздал – ЭТО уже подкралось и было частью жизни его подрастающего сына. Герке уже снились не раз голые девки – то в бани моются, то в речке купаются…Однажды одна из них подошла с благосклонной улыбкой и оказалась Людкой Марковой с третьего этажа. Она прижалась к нему грудью и животом, всё мигом сомлело, стало необычайно сладострастно, Герка сильно обнял её – и растерялся: почувствовал, как на его живот вылилось что-то тёплое В темноте нащупал лужицу в полладони, возле своего необычно большого писюна, само касание к которому было невыразимо приятным, размазал её по животу – и уснул блаженным сном…Девчонка мигом исчезла…Так пробили его часы перехода в другую жизнь, время половой зрелости. Возможно, мать заметила трусы с заскорузлым, характерным пятном, сказала мужу, и как результат состоялась эта "беседа про сисечки" – сам отец был не очень внимательным к таким вещам, как Герке казалось, но, видимо, сын мог и заблуждаться – дети чаще всего не понимают родителей, просто не могут: не доросли…
В отдельной комнате, где теперь в одиночестве спал Герка – старший брат недавно женился и переехал жить в Баку, кроме кровати стояло два книжных шкафа, отца с матерью, как с инженернопедагогической, так и художественной литературой, которую юный отрок семьи почти всю пересмотрел, часть прочитал, но понял не всё. Ещё пару лет назад он, было, взялся за "Войну и мир" Льва Толстого, там, где сражения, Наполеон, князь Болконский с Багратионом – пошло хороша, про Наташу было тоскливо, а уж рассуждения про мир Каратаева не лезли ни в какие ворота. "Писатель-классик, гордость литературы, а пишет чистую муть, " – заумно прикинул тогда неопытный книгочей, -"как Толстой такое мог написать, а ещё "великим" называют!"Что лет через двадцать его мнение кардинально на этот счёт поменяется, Герка тогда не знал. Аещё там была полка с разными "Занимательными физиками" Перельмана, и затёртыми брощюрами довоенных лет, привлёкших пристальное внимание отрока, например, "Размножение жесткокрылых"- там было как таракашек-кузнечиков маленьких их родители делают да ещё едят на закуску партнёров, придурки, но максимальный интерес привлёк труд некоего профессора "Гигиена женщин-колхозниц" – с картинками, разрезами, как в отцовских трудах по деталям машин, и стрелочками, где что находится, вроде "большие губы", "клитор", "лобок"- как всё это было свежо, воображение рисовало всё это цветным и тёплым – живым и трепетным. Нет-нет, Герка видел обнажённое женское тело на репродукциях, вроде "Венера в зеркале"Веласкеса" или, мраморные"Три грации"Кановы, он даже знал, что они означают красоту, любовь и удовольствие, но его интересовал прикладной характер этих знаний, увидеть бы всё в натуре, а ещё лучше – потрогать…В те пуританские времена это считалось для пацанов высшим пилотажем.
Для чего Герке эти знания нужны, он не домысливал до конца, откладывал на будоражущее будущее, чтобы знать, в случае чего, куда и как. Или, скажем, соученики, Кулагин или Изместьев его спросят в лоб, а он эдак, лениво повернувшись – да прямо в глаза: дурак, я всё это видел и трогал! Эти два лоботряса уже третий год сидели в том же классе, программа им не давалась, они и не делали ничего, чтобы её взять в свои головы, зато на фоне обычных семиклассников эти двое обладали незаурядными знаниями внешкольного характера, как раз в тех областях, что были недоступны остальным – они курили и матерились, не стесняясь даже директора, рассуждали очень внушительно, и пренебрежительно – что, мол, вы, салажата, в жизни взрослых понимаете. А как сказанут какую поговорочку-пословицу, вроде "лучше выпить пива литр, чем сосать солёный клитор", как загогочут по скотски…Про пиво, что дядьки, посасывающие его из поллитровых кружек, у бочки, Герке было понятно, сам видел не раз, только они посасывали-то воблу, а в поговорочке – клитор: неувязка, тёмное что-то, нехорошее. Или ЭТО тоже с пивом идёт? В той брошюрке со стрелочками на разрезе – тот же термин, а ВЕЩЬ не видно. Так что, если с пивом, увидишь? Но это было утрирование, конечно, теперь-то Герка честно бросит этим лоботрясам: да, я сам всё видел – ничего особенного! Вроде приговора умудрённого знаниями человека – они же не стеснялись у него математику списывать, без вопросов. Зато на переменке эти жеребцы выталкивали всех взашей, зажимали в каком-нибудь углу грудастую девчонку, Ольгу Уланову, и начинали её тискать…Досмотреть никому не давали, Ольга визжала и даже жаловалась, иначе откуда бы взяться однажды завучу с вопросом:"Чем вы тут занимаетесь на перемене, что себе позволяете, а?- и с ходу получила ответ:"Да иди ты поссы!" И она исчезла. Класс с интересом наблюдал продолжения, но ничего не последовало. Урок демократии- состоялся.
У Герки не раз возникал само собой вопрос: эти книжки 30-х годов издания сохранились в библиотеке отца с довоенных времён, значит, он считал важным для себя их сохранять даже в войну? Или не только для себя, а и для НЕГО, на потом? А мать – знает про них? А ведь знала.
Декабрь бесснежен, семь вечера, темнота, чуть разбавляемая парой фонарных лампочек на шоссейной дороге. Трамвай завершил разворот, резанув своей фарой по забору, вдоль которого залёгло нечто в голубой курточке на молнии, остановился. Вагоновожатая вырубила тумблер. Прилипший было к забору Герка в несколько прыжков преодолевает отделяющие его от рельсов шесть метров, аккуратно лезет под трамвай. Ага, впереди звякнуло – значит, снята крышка люка возле кабины, в него она и будет мочиться – скорее туда, но тихо, осторожно!… Герка напрягает всё молодое зрение, но откуда выливается моча, ПОДРОБНОСТИ, ради чего он рискует, не видны, так, что-то неопределённо-тёмное да струйка оттуда – на картинке совсем не так! Впрочем, присмотреться мешает и сам процесс – кому охота быть с обоссанной рожей? А может, он смотрел не ТУДА? Крышка звякает – пора выбираться из под трамвайного брюха, через несколько секунд трамвай тронется. Не заметили! Но и он нич-ч-чего существенного не высмотрел. Однако настроение – приподнятое: сообразил как, смог, исчез без последствий: герой…Чёрную полоску грязи на рукаве он заметил, когда ключём дверь открывал – ох, будет мне, если отец увидит: где шлялся, вечно как свинья вывозится, красивую вещь доверить нельзя лбу здоровому и т. д. . Но глава семейства даже голову от газеты не оторвал, когда Герка вошёл, только и буркнул: "Нагулялся"?- "Ага!"- последовал ответ сына и он изчез, сняв ботинки, в ванной, отмывать черноту на куртке.
Поделиться такой важной для него новостью было не с кем, а обмолвившись в школе с пацаном-однокласником, Сашкой Дрыгиным, о случившемся ночном эпизоде, намёком, в третьем лице, встретил заинтересованную улыбку и вопрос:"Ты чё, дрочил что ли?" Что это значит, Герка уже слышал, и не раз, но чтобы так, в лоб? Особыми талантами Сашка не отличался, тянулся по учёбе в "серёдке", интересовался, в основном, Женькой. Нет, это была не девочка, а мальчик, чуть сгорбленный, неказистый, учился так же, как и его друг, точнее, неразлучный друг – везде вместе, где Дрыгин, там ищи и Дмитриева. Объяснение этому было простое – это была парочка, которая вела совместную жизнь. Тут же встрянет кто с улыбкой – да это "голубые"!- скажет. Ничего подобного! Они действительно удовлетворяли свою сексуальность вместе – но как? Это ему поведал сам Женька Дмитриев – разумеется, Сашка ему про Геркин "эпизод" всё и рассказал. Он рассмеялся, развёл руками, мол, что делать, , чуть гнусавя, объяснил:" Давай я тебе покажу, как мы с с Саней делаем! Встаём друг против друга, вынимаем писюны и начинаем дрочить, живот к животу, вплотную, только кулак Сашки держит мой хер, а я –его – и дрочим, пока не кончим! Такой кайф – никакую бабу не нужно" – и весело рассмеялся.
Герке ничего не оставалось, кроме как криво улыбаться. До чего же голь на выдумку хитра... Почему он не стесняется, не стыдится, не боится говорить о таких не поощряемых, тщательно скрываемых действиях? И где они такое высмотрели, пацаны-дружбаны, в каком кино, в какой книжке? Ведь из простых совсем семей! Никогда не слышал, чтоб Саня или Женька бахвалились, кем родители работают - точно ведь, работяги серьмяжные. А дети - такие продвинутые, в столь животрепещущем-то секторе. Тогда бедный Герка не знал, что секс, это лишь часть жизни, состоящей не только из удовольствий...
29. 3. 2012
