14. Сандал, яндык да Ленин с пломбиром
Пора учительских отпусков, июль, наступила: едем к дедушке, в Одессу, поездом через Москву. Вообще-то - крюк, по карте, но если там родственники, двоюродные сестра с братом матери да тётка её родная, так это очень даже то самое, что необходимо: пятьдесят лет назад было в порядке вещей, что столичные окраинных не чурались, и заночевать у них считалось в порядке вещей, не то, что сейчас - и в подъезд бы не пустили. Церемоний особых я не припомню - поцелуи, объятия да улыбки, возможно, искренние, а подарки из Астрахани - ожидаемые, поллитровая банка чёрной икры, её тогда можно было элементарно на рынке купить -8-10рублей, хотя это и преследовалось властями. Тогда мать ещё сумку яблок прихватила, тащил - я, попросила меня нарвать с дерева яндыка, у нас был свой сад, "дача" шесть соток, а "яндык" этот был яблоком знаменитым - говорят, приз на всемирной выставке в Париже взял: душистый, сладкий, красивый летний сорт - словом, чудо народной селекции из астраханской области, село Яндыки.
Поезд к Павелецкому вокзалу пришёл на рассвете, мы оставили вещи в камере хранения, а сами с яблоками - на ближайший рынок. Стали в проходе, у пустующих весов, яблоки я выложил на прилавок, а мать к прохожим обращается: вот, мол, яблочки наливные с юга привезли родичам, да не застали дома - не хотите ли купить? Цена очень сходная - вокруг местные по 2 рубкг "белый налив" торгуют - в Астрахани эта кислятина сошла бы за неспелую дичку, а тут явные лидеры - по полтора рубля за кило предлагаются ... Косятся на нас, недоверчивые какие-то, небось, ворованные, по такой цене-то, но тут один взял, другой, бабка какая-то ещё пару кило... А в конце прохода уж в белом фартуке контролёр маячит, ей местные что-то шепчут да в нас пальцем тычут - цену-то мы явно сбиваем, да и место не оплачено... Короче, рванули мы оттуда без штрафных санкций, вовремя - и сразу к лотку с мороженным: нам бы крем-брюле по 15 копеек парочку да пачку пломбира за 48 копеек, пожалуйста! О, Этот брикет пломбира в четверть кило - о нём, его вкусе, можно поэму писать... Какой это был кайф! Потом добавили еще по стаканчику черносмородинного с эскимо - и на Красную площадь - Ленина в мавзолее смотреть.
А уже и припекает, оцепление, какой там Ленин - не подпускают к очереди менты эдакие, сердитые - раньше, говорят, гражданочка, вставать надобно, для такой цели благородной.
- Да мы издалека, из Астрахани, одним бы глазком, хотя бы мальчик пусть на вождя глянет. .
- Ба! Да вы что? И как там у нас-то?. . - один брови вскинул, земляком оказался.
И пока мать там с ним лясы точила, меня потихоньку через оцепление - в очередь и притёр. Захожу, сердечко замирает, запах тяжёлый, ступеньки... А вот и кто-то на двуспальном ложе, с рыженькой бородкой... Да это же он и есть! Сталина, что рядом отдыхал, пару лет как вынесли оттуда за "культ личности", так оставшемуся вождю, этому, посвободнее стало, развалился посерёдке-то...
Вышел оттуда, сразу песенка закрутилась - мы её учили тоже совсем недавно, нас в пионеры принимали:
"Ленин всегда живой, Ленин всегда со мной - в горе, надежде и радости,
Ленин в моей весне, в каждом счастливом дне - Ленин в тебе и во мне... "
Всё это без критики принималось, попробуй улыбнись - родителей загребут. Главное - УВИДЕЛ!. . Теперь бы детишки обсудили этого гиперсексуального педераста по заслугам - "и в тебе, и во мне". Ну-ну!
А теперь - на индийскую выставку: плакат увидели - да и пошли, по дороге ещё разок по мороженному ударили. Что уж там было, в этих пустых , скучных залах со стендами, не помню. Зато тётка с красной точкой на лбу в одном из них приложила пузырёк с сандалом к моей футболке - такой благородный, сильный запах. А до чего устойчивый! Мать, помнится, попросила сувенирчик, на память - себе, пузырёк-то. А Индийка, видать, не дура: много тут вас шляется, на всех дефицита не наберёшься!. . После двух месяцев и всех стирок мой нос всё ещё ощущал этот запах на рукаве. А мороженного в тот день мы наели на 5 рублей!
К родственникам попали уже после обеда, яблоки оставшиеся с икрой - на стол, улыбки, разговоры всякие. Они как раз из какого-то монастыря, кажется, Новодевичьего, в келье которого раньше впятером кучковались, на Ленинский проспект переехали - целых три комнаты! А в той, монастырской келье, было два этажа - просто комната была высокая, так сделали скрипучую лестницу, справа от входа, а ещё помнится длиннющий коридор - значит, десятки семей там умещались, в каждой комнате - ячейка общества... Ну и что такого, что дядька - профессор в экономическом ВУЗе? Видимо, это сыграло роль для расширения жилплощади его семьи - как не крути - пятеро набегало: он с женой и дочкой Галкой, чуть старше меня, да родители его... У меня тот, солнечный 1963 год, прошёл под знаком сандала, Ленина и пломбира.
21. 3. 2012
Свободное копирование
