Мне вообще во время студенчества везло по части уроков; только осенью 1862 г. я оставался без заработка. Совершенно случайно, благодаря урокам, я получил пристрастие к изысканным сигарам. Угощали меня ими Ореус, Н. И. Погребов, -- я у него около полутора года давал уроки и потом остался в хороших отношениях до самой его смерти. Но вот раз я получил ежедневные уроки в одном семействе с двумя детьми. Когда заметили, что я курю, то каждый день передо мной оказывалось блюдечко отличных гаванских сигар; я, конечно, выкуривал только одну, но дети запихивали мне в карманы все остальные; я было попытался отказываться, но они объяснили мне, что у них в доме так много сигар, что просто не знают, куда девать. Так тянулся целый год. Потом я узнал, что глава семьи Илимов служил в министерстве финансов и притом специально по акцизу с табаку. Последние мои уроки я давал уже по пяти рублей за час. Кажется, в 1862 г. состоялось по министерству иностранных дел распоряжение, в силу которого для получения классных должностей по этому ведомству надо было сдать экзамен из международного права, государственного права европейских держав, политической экономии и т. д. Целая вереница баричей, мнивших себя будущими дипломатами, потянулась из-за границы в Петербург, чтобы готовиться и затем подвергнуться экзамену. Одному из таких юношей, кн. Голицыну, мне пришлось давать уроки и даже обставить его учителями по всем предметам. Говорили, что у него было семьдесят тысяч рублей годового дохода; опекуном был известный богач и развратник Сабуров. Мне-то еще, хотя и не без долгого торга, дали пять рублей за час, но остальным понизили до трех и даже двух рублей. Моему ученику было около восемнадцати лет, но он уже успел пройти весь курс парижской жизни; кроме французского языка, он решительно ничего не знал и притом не обнаруживал ни малейшей охоты что-нибудь узнать. Все учителя были в отчаянии. Но вот подошло лето. Юноша поехал в свои поместья, сопровождаемый одним из гувернеров-учителей [Медведевым; был потом присяжным поверенным. (Прим. Л. Ф. Пантелеева)], мною рекомендованных. Едва молодой человек появился в провинции, как стал, конечно, предметом общего внимания; его не стеснялись усаживать в карты и обыгрывали на очень крупные куши даже лица, которым по их официальному положению это всего менее было к лицу. Каждый день пошли вакханалии, карты, так что мой приятель гувернер от ужаса сбежал. Юноша кончил тем, что ни к каким занятиям не вернулся и в самое короткое время все спустил, а сам богу душу отдал.
Уроки не только принесли мне материальную обеспеченность за время моего студенчества; они значительно повлияли на расширение моего кругозора. Бывая в самых разнообразных слоях, я рано приучился наблюдать жизнь в разнообразии ее проявлений, имел возможность вникать в характер людей, предо мной иногда раскрывались весьма затаенные пружины человеческих отношений. Короче сказать, расставаясь с университетом и вступая в жизнь, я не испытал головокружительного падения с неба на землю.
Свободное копирование
