автори

1425
 

записи

193674
Регистрация Забравена парола?
Memuarist » Members » Michael_Bortnikov » Осколки семейных воспоминаний

Осколки семейных воспоминаний

10.04.1950
Одесса, Одесская, Украина

На фото: Славик и Лариса на это фото не попали. Стоят - Таня, дедушка и племянник отца, Женя Кривобоков, мой двоюродный брат.

 

 

Отец после получения зарплаты водил меня, дошкольника, в игрушечный магазин на Дерибасовской, напротив Первого гастронома. Говорил продавщице: " Дайте моему сыну самую дорогую игрушку". Гордился своим произведением.

 

Если он заходил в винную лавку, расположенную на Преображенской, над купринским Гамбринусом,  шоколадная конфета, которую выдавали на закуску, была моя.

 

На рынок мама обычно ходила одна. Быстро, как всё, что она делала. Но по воскресеньям бывали и походы втроём. Мелочь, которую давали продавцы на сдачу, папа отдавал мне. И если у соседнего прилавка требовалось "серебро", обращался ко мне за помощью. Я важно доставал копейки (ещё старые, до реформы 1960 года). Взамен он совал мне рубль, поощряя мою щедрость.

 

После обеда я часто ходил за мороженым со своей кружечкой в киоск на углу Пастера и Торговой у молочного магазина. Меня уже все знали, и на старый рубль накладывали мне в кружечку молочного мороженого. Самого моего любимого. Я и сейчас его люблю больше всего, только теперь оно не продаётся.

 

Вспоминая маму, невозможно представить себе её праздной. Всегда у неё в руках были или спицы с начатым свитером, или недовязанная крючком скатерть, или какое-нибудь шитьё. Очень часто что-нибудь строчила на машинке. Детей было много, рвалось что-то постоянно, и она чинила наши вещи быстро, умело и решительно.

Стирала она всю жизнь руками. Нет, была у неё "Рига" - полуавтомат. Но с ней мороки было...   И сейчас, глядя на то, как "стирает" моя жена, мне больше всего жаль, что именно такой техники у мамы не было.

 

Встряхивая в руках небольшую выстиранную вещь, перед тем, как повесить на верёвку, мама часто приговаривала: "Брысь под лавку искать булавку". Это, наверное, от крёстной ещё пошло.

 

Каждый год она, как ребёнок, радовалась приходу весны, декламируя стихи Тютчева: " Зима напрасно злится, прошла её пора. Весна в окно стучится, и гонит со двора!". И уже начиная со дня равноденствия каждый день приговаривала, что день стал длиннее предыдущего на воробьиный шажок.

 

"Как ни болела, умерла", - всегда говорил отец, при окончании какого-нибудь долгого занятия. Одна из его любимых поговорок. Терпением он не отличался.

 

Здоровался он тоже оригинально - в любое время суток говорил "Добрый вечер".

 

Начав работать в пароходстве, я привёз отцу в подарок безопасную бритвы с двойным лезвием- одну из первых. А он и брился как раз уже безопасной в то время, но отечественные лезвия "Нева" были отвратительного качества, и он постоянно страдал от порезов. Сначала бритву он одобрил:

- Неплохо придумано. Спасибо тебе за подарок, - потом спросил, - а сколько она стоит?

Стоила она ерунду, несколько долларов. Я так и сказал. Отец же, всегда считавший доллар дешевле рубля, страшно возмутился:

 

- Значит, за три рубля отцу подарок привёз? Ну, спасибо, небось от сердца оторвал. Забирай свою дешёвку, не нужно мне буржуазное барахло.

 

 

Член партии с 1923 года, отец переживал, что среди четверых его детей нет ни одного коммуниста, продолжателя его дела. Самый анекдотичный случай произошёл с Татьяной, нашей старшей сестрой. У неё был друг, бывший одессит, кажется авиаинженер.  Он переехал жить и работать в Москву, был членом партии и поэтом, писал Тане письма в стихах. Она тоже писала стихи с детства и отвечала ему тем же. Любовь развивалась по законам жанра, влюблённый москвич потребовал от возлюбленной жертвы, в виде вступления в ряды ВКПб, тогда такое название носила коммунистическая партия. Она согласилась, подала заявление в парторганизацию университета, в котором она преподавала русский язык китайским студентам. Но коммунисткой стать ей, как и всем нам, было не суждено. С любимым случилась серьёзная размолвка, и сестра решила забрать назад своё заявление. Сразу же она потеряла престижную работу и всю свою жизнь проработала воспитателем детского сада.

Непоседливая, она много лет прожила на севере Тюменской области, а потом в Апатитах, за Полярным кругом.

 

Пищевые пристрастия у Тани были своеобразные. Очень она любила тушёную капусту и морковь, которые готовила сама. Любила оливье. Мяса почти не ела, спиртного в рот не брала никогда. Поэтому всех именинников она навещала первой, ещё днём, вручала подарок и требовала оливье и чай с куском торта. Больше всех тортов все мы любили наполеон.

 

Вторая моя сестра, Лариса, в молодости съездила по турпутёвка в Болгарию. Путёвка была подарком родителей к окончанию института. Болгария её понравилась необыкновенно. Несколько лет она читала журнал "Болгария" и переписывалась с десятками болгар. Были среди них и "женихи". Не сложилось.

 

В то же время, примерно, она увлеклась составлением кроссвордов. Делала она это так: брала форму из "Огонька", затем писала по горизонтали и вертикали подходящие слова. Получалось плохо. Вернее, сначала дело шло отлично, затем - все медленнее, а последние три-четыре слова она искала в Малой Советской энциклопедии, и часто безуспешно.

 

Одной из любимых песен студенческой компании моего старшего брата, Славика, была песня Пахмутовой "О тревожной молодости". Светке, его невесте, она тоже нравилась, особенно куплет: " Не думай, что всё пропели, что бури все отгремели, готовься к великой цели, а слава тебя найдёт", - пела она самозабвенно, - Слава её уже нашёл. Она была счастлива.

 

Студенческая компания  Славки собиралась всегда у нас. На праздники ели и пили, конечно, но только вино, водки не помню. Вот пели - много. А анекдотов не припомню. И ещё, вспоминая брата, замечу, что при мне, по крайней мере, матом он не ругался никогда. Уже одно это в нём было уникально.

 

Увлекшись театром и поступив в Московский Университет Искусств, он изучал историю театра, различные театральные школы. Помню, часто говорил о Брехте, о Товстоногове. Но больше всех он уважал Станиславского, купив где-то его бюстик, здоровался с ним по утрам: "Доброе утро, Константин Сергеевич".

 

Последние годы жизни, отец из дома почти не выходил. Развлекая его, мы, приходя в гости, играли с ним в домино и в дурака, а в другое время с ним играла мама, хоть и не любила это занятие.

 

До самой смерти мамы собирались мы в квартире родителей: сёстры, я, племянники. Мама была объединяющей всех силой. Мамины пирожки и пельмени мы вспоминаем даже не как еду, а как символ объединяющего нас воскресного стола. Светлая память всем нас покинувшим! Царствие небесное и вечный покой!

 

 

17.02.2020 в 10:44


Присоединяйтесь к нам в соцсетях
anticopiright
. - , . , . , , .
© 2011-2024, Memuarist.com
Юридическа информация
Условия за реклама