Я нутром чувствовал опасность. Избавиться от мешающего человека без большого шума КГБ никогда не стеснялось. Я решил «заболеть». Действительно, гэбэшники заявились на переезд по мою душу, лишь предварительно меня разоружив. Сообщил я о «бюллетене» начальству утром 27 октября, вечером начиналась моя ночная смена.
Вместо меня вышел Евгений Лапин (если не ошибаюсь). Человек приблизительно такого же роста и комплекции. Ночью в дверь будки постучались двое прилично одетых молодых людей. Для такого часа поздней осени, при такой удаленности от ближайшего жилья случай совершенно беспрецедентный. Предлог подыскали находчиво: «Нет ли стакана?» Единственно убедительный повод для глухой российской ночи. Водка есть — стакана нет. В плохо освещенной прихожей спутать нас было не трудно. Когда дежурный повернулся, выполняя просьбу, его ударили каким-то тяжелым предметом по голове. Лапин упал без сознания и так пролежал до утра. Пока начальство, обеспокоенное молчанием дежурного по телефону, не выслало на переезд дрезину. Все-таки Евгению повезло. Придись удар на несколько сантиметров точнее, отправил бы на тот свет. Неизвестные на переезде ничего не взяли.
Интересно, добили бы меня, окажись я в ту ночь на работе? Или сочли достаточным «просто» напугать? Я посетил Лапина в больнице. Молчаливого и напуганного. Не только происшествием, но и визитами ментов и гебешников.
О покушении сообщила «Хроника текущих событий». Там же помещено два заявления. Привожу их в сокращении.
В заявлении от 5 ноября К. ПОДРАБИНЕК пишет: «Точных доказательств, что эти двое напавших были мои «друзья» из КГБ, — нет, но основания так считать — есть. Однако в любом случае мои коллеги дежурить на переезде боятся. И я не удивлюсь, если при следующем обыске на моей работе будет обнаружен пулемет».
И. КАПЛУН, П. ПОДРАБИНЕК и А. ПОДРАБИНЕК, Т. ОСИПОВА, М .ПЕТРЕНКО (ПОДЪЯПОЛЬСКАЯ), П. ГРИГОРЕНКО и З. ГРИГОРЕНКО, Н. МЕЙМАН, В. СЛЕПАК, свящ. Г. ЯКУНИН, В. КАПИТАНЧУК, Р. ДЖЕМИЛЕВ, А. ЛАВУТ и Т. ВЕЛИКАНОВА выступили с обращением.
В защиту Кирилла Подрабинека
В последние годы в СССР все чаще применяются чисто уголовные методы расправы с инакомыслящими: шантаж, провокации, избиения, убийства. Специфика этих преступлений такова, что в каждом отдельном случае прямые улики добыть очень трудно, поскольку органы правопорядка не проявляют заинтересованности в их расследовании, а частные лица лишены возможности проводить следствие. Последний из ставших известными случаев такого рода — попытка убийства Кирилла Подрабинека.
Мы опасаемся за жизнь Кирилла Подрабинека. Мы опасаемся повторения подобных акций в отношении других неугодных властям лиц. ...Мы призываем ...требовать открытого и полного расследования, помня, что беззащитность жертвы и безнаказанность преступников развязывают им руки для новых преступлений.
(ХТС, № 47, 30 ноября 1977 г.).
Свободное копирование
