Шум, поднятый в связи с покушением, несколько меня обезопасил. Немного позже за мной установили плотную слежку. Гэбэшники, идущие следом, вежливо предупреждали: «Осторожнее, Кирилл Пинхосович, не попадите под машину». Понятно, случись что, весь мир утверждал бы, будто именно они толкнули меня под автомобиль. Кстати, с тех пор у меня осталась привычка стоять боком к платформе. Так труднее столкнуть.
С работы я рассчитался. Обрадованное начальство отпустило сразу, «по соглашению сторон».
Став безработным, я нашел себе бесплатное занятие. Сопровождал Александра в его перемещениях по Москве. С 10 октября за братом установили слежку. В сущности, плотную опеку. Что отличает такой вид слежки? Постоянно за наблюдаемым следует гэбэшный наряд, несколько человек. Задействовано несколько машин. Топтуны не скрываются, они рядом. Вы спускаетесь в метро, садитесь в вагон. Гэбэшники тоже. А поверху, вдоль вашего маршрута, мчатся их машины. Вы выходите из метро, машины уже здесь. Иногда мы хулиганили. Допустим, народу в метро много, на каждой ступеньке эскалатора по два человека. Гэбэшники непосредственно за нашими спинами. Едем вниз. Я пропускаю брата вперед, и он с извинениями ужом протискивается между стоящими — спешит очень. Я же перекрываю узкий проход передо мной . Гэбэшники пытаются меня спихнуть, но для этого надо спихнуть всю толпу на эскалаторе! Крики, шум, ругань. Топтуны очень злятся, шепотом обещают набить морду. Наша реакция, как и положено правозащитникам, публичная. Громко: «Чего привязались? Хулиганы гэбэшные! Как бы самим морду не набили!» Публика прислушивается. Гэбэшники тушуются, гласности не любят.
Временами поводок удлиняется, топтуны не маячат перед глазами. Тогда интересно вычислять их в толпе. Как правило, они неприметно, но хорошо одеты. Случается, что и одеты так себе. Но почему-то обычно в хорошей обуви. Не всегда удается обувь разглядеть, да и признак этот не обязательный. Полезно установить наблюдение за наблюдающими. Выходите из вагона и в последнюю секунду заскакиваете обратно. Повторит ли кто-то ваш прием? Или в битком набитом вагоне протискиваетесь в другой конец. Кто идет следом? Не мешает пройтись проходными дворами. Еще полезнее с кем-то договориться о контрольной прогулке. Вы приходите в многолюдную диссидентскую квартиру и встречаетесь с нужным человеком. Переговоры ведутся на бумаге — квартира прослушивается. Возможно, и просматривается микроскопическими телеобъективами. Тогда в особо важных случаях прибегают к зонтику. Удивительная картина: сидят двое в квартире под зонтиком и строчат что-то быстро на бумаге. На следующий день вы не спеша прогуливаетесь по оговоренному маршруту. Приятель перехватывает вас и следует в отдалении. Слежку можно обнаружить.
Не следует обольщаться. Хорошо организованную слежку — с десятками, а то и сотнями агентов, с десятками машин — обнаружить очень трудно. Каждое лицо, каждую машину, вы увидите только раз. У плотной опеки несколько задач. Оказывается психологическое давление. И преследуемый всегда под рукой — для задержания, допроса, ареста. И главное: когда навязчивая слежка снимается, человек успокаивается, расслабляется. И попадается благодаря слежке осторожной.
Оптимальный способ провериться на предмет слежки и избавиться от нее — углубиться в лес. Сложность при выходе из леса. Пересекая любую автомобильную дорогу, вы рискуете снова оказаться под наблюдением. Хорошо бы до блуждания по лесу переодеться в никогда не используемую, желательно чужую одежду. В вашу собственную КГБ может вставить «жучки», бывали такие случаи. Впрочем, речь тут о давних временах. Современность вносит коррективы. Думаю , основные принципы «антислежки» все же сохраняются.
Нахождение под наблюдением быстро развивает у чуткого человека шестое чувство. Просто спиной вдруг начинаешь ощущать преследование. Включаются какие-то древние инстинкты, работает подсознание. Неосознаваемые умом мелочи предупреждают об опасности.
Свободное копирование
