Коронация была великолепная, затем последовал обед в Грановитой палате, а потом не было конца балам и праздникам. Народу был устроен праздник на Ходынке, жареные быки, бараны, сласти и вино и пиво. Бал и пляс до вечера, но тут некоторых почти до смерти раздавили.
Мне писала моя Стефани, а я пока жила в Таврическом дворце с княгиней Ливен и Авдотьей Михайловной Луниной. Имп<ератрица> мне сама рассказывала: "Vous savez, comme Maman est stricte pour tout ce qui est étiquette, je devais mettre une robe rose et j'ai écrit un billet à l'Empereur en lui disant que je ne pouvais pas mettre le cordon rouge sur rose et que je mettrai le cordon bleu; sans réfléchir il l'a envoyé à Maman, qui m'a répondu: "Vous mettrez votre cordon rouge, comment peut-on se permettre ces frivolités; moi j'ai refusé quietement de garder la robe rose" {Вы знаете, как матушка строга к этикету. Я должна была надеть розовое платье и послала записку императору, говоря ему, что не могу надеть красную ленту на розовое и надену голубую ленту. Не подумав, он отослал ее матушке, которая мне написала: "Вы наденете вашу красную ленту, как можно позволять себе такие фривольности!" Но я все-таки спокойно отказалась надеть розовое платье".}.
При коронации Александра Пален подошел к Платону и сказал: "<нрзб.> знаю <нрзб.>, да ведь знал и твой ученик". Это мне рассказывал Александр Ив<анович> Тургенев. Когда Екатерина строила Большой дворец, церковь Спаса на бору была окружена дворцовым строением. Тургенева спросили: "Что, говорят, что в Москве Спаса на бору взяли ко двору?" Говорят, что в этой церкви есть живопись Рублева, у стены около ризницы есть Федор Студит тоже письма Рублева. Колокола звонили три дня в знак радостного события.
Стефани мне писала: "Представь себе, дорогая, однажды мы поехали в Архангельское к Юсупову. Ты знаешь походку императрицы и ее нужды; она еле передвигала ноги, а этот дурак крикнул своему садовнику: "Подай горшок императрице!" Я изумилась таким нравам. На другой день я возвратилась к себе, моя комната убрана розами, и записка: "Княжна, позвольте мне принести к вашим ногам свое сердце и все, что я имею". Я сейчас же пошла сказать императрице, что я не могу принять это предложение; она мне сказала ответить несколькими строками и отослать розы. Я ответила: "Князь, благодарю вас за розы, но не могу принять ни вашего сердца, ни ваших роз". Он женился на очень хорошенькой девушке 17 лет, Зинаиде Кнорринг <...>"
Свободное копирование
