Наконец подошел день отъезда в Москву. Прежде всех должка была ехать вдовствующая императрица с штатс-дамой княгиней Репниной-Волконской (она была очень стара), фрейлиной Кочетовой и к<няжной> Прасковьей Алекс<андровной> Хилковой. В коляске ехал в<еликий> к<нязь> Михаил Павлович с наследником, которому было 7 лет. Императрица заметила, что Михаил Пав<лович> был очень любезен со мной, и сказала мне: "D'où vient votre amitié avec Michel?" -- "Vous savez, madame, qu'il a payé mon éducation, cela a établi des rapports d'amitié entre nous" {Откуда у вас такая дружба с Мишелем? -- Вы знаете, мадам, что он платил за мое воспитание, это установило дружеские отношения между нами.}. Итак, они отправились, императрица со своей княжной; у старухи Волконской беспрестанно был понос (я скажу, что она черезчур мерзостная). Она говорила: "Permettez, madame" {Позвольте, мадам.}, из заднего экипажа, где сидели камер-юнгферы, выносили трон, гайдуки из своих ног делали ширмы и "тортунья" (ее звали la Tortue {черепаха.}, потому что она едва передвигала ноги) освобождалась, возвращалась в карету не без запаха. На козлах сидел ее постоянный кучер Чулков. Городской форейтор, точно так же, как в городе, скакал во весь дух; останавливались обедать и ночевать.
На осьмые сутки они приехали в Москву. Потом поехала императрица с государем и детьми, и все жили в Малом дворце. В Петровское выехал к ним митрополит, многочисленное духовенство, генерал-губернатор князь Дмитрий Владимирович Голицын. Из Петровского уже ехали в городских каретах, мои братья Аркадий и Осип сидели на пазах и получили золотые часы. Аркадий срхранил свои до последних дней своей смерти, а Ося был как обычно. 8000 были в параде, брат мой Клементий упал с лошади, но не ушибся, его отнесли в какую-то карету, и целый день спал до Москвы. Москва кишела иностранцами. Английский посол был герцог Девонширский, с ним был его племянник Уитерли Рассел, французский посол герцог де Мармон, с ним мсье Телак, граф Шарль де Лаферроне и мсье Тактюри, принц Карл Прусский, граф Редерн и двое братьев Радзивилл, Фердинанд и Гильом. Прусская принцесса, двоюродная сестра короля, была замужем за князем Антоном Радзивилл. Когда король был после родов своей любимой сестры, он подал руку императрице Марии Ф<едоровне>, за ней шла в<еликая> к<нягиня> Александра с Алек<сандром> П<авловичем>, Николай Пав<лович> вел Елизавету Алексеевну. Императрица в какой-то больнице останавливалась, расспрашивала докторов и о всех осведомлялась. Алек<сандр> Пав<лович> ему сказал: "C'est une faiblesse de Maman, elle croit que tout le monde s'intéresse à ce que est son grand intérêt dans la vie" {Это слабость матушки. Она думает, что все интересуются тем, что составляет ее главный интерес в жизни.}. Он повернулся, и они тронулись с Елизаветой Алексеевной, а в<еликий> к<нязь> ничего не сказал, но в ту же минуту король обратился к в<еликой> к<нягине> и сказал: "Ma chère Charlotte, je serais bien heureux, si un jour j'apprenais que vous faites seulement la moitié du bien que fait l'Impératrice" {Милая Шарлотта, я был бы счастлив, узнав когда-нибудь, что ты делаешь лишь половину добра, которое делает императрица.}. Вот уж был реприманд Елизавете Алексеевне! Где же была Елена Пав<ловна>? Она путешествовала под предлогом болезни и была в Риме, где бросилась к ногам папы Григория XVI и ему сказала: "Me voilà enfin au pied du chef de la véritable Eglise, car contre les vices l'Eglise Orthodoxe ne connaît pas la chanté" {Наконец я у ног главы истинной церкви, ибо православная церковь против пороков не знает милосердия.}. Там она встретила Шатобриана и просила его прочесть ей "Путешествие из Парижа в Иерусалим", стараясь завлечь принца <...> Григорий XVI узнал, верно, что она интригует, и приказал ей выехать из Рима без аудиенции. Оттуда она поехала в Неаполь, где купила серебряную статую
Свободное копирование
