Или нам жрецы твои солгали,
Что ты кроток, милостив и благ,
Что ты любишь утолять печали
И, как солнце, побеждаешь мрак.
Нет, ты мстишь нам за ничтожный камень,
Нам, в пыли простертых пред тобой, -
Но, как ты, с бессмертною душой!..
...Я стою, как равный, пред тобою,
И, высоко голову подняв,
Говорю пред небом и землею:
«Самодержец мира, ты не прав!»
Д. Мережковский
Григорий Федорович Галактионов, вероятно, был единственным на прииске большевиком с дореволюционным стажем; в молодости вел революционную работу в Кронштадте, был участником гражданской войны, а после ее окончания работал по профсоюзной линии в Нижнем Новгороде. Хорошо знал лидера профсоюзов Михаила Павловича Томского, неоднократно слушал речи Владимира Ильича Ленина, в которых вождь мирового пролетариата убедительно отстаивал свои взгляды на роль партии в новом обществе, на построение социализма в отдельно взятой стране, на роль профсоюзов, как помощника партии, на новую экономическую политику в переходном периоде развития государства.
Во время дискуссии о роли профсоюзов съезд под руководством Томского решил, что политика самой массовой в России организации - профсоюзов - должна строиться независимо от партийных установок, исходя из интересов всех трудящихся. Узнав об этом, Ленин был возмущен. Увидев в этом угрозу раскола в рабочем движении, он потребовал от ЦК партии направить его на профсоюзный съезд. Там он легко переубедил почти весь состав его, что, в целях стабильности и быстрейшего роста экономического потенциала страны, профсоюзы должны поддерживать все решения авангарда рабочего класса - его партии и работать под ее непосредственным руководством. На следующий день к Григорию Федоровичу подошел его знакомый, социал-демократ, меньшевик:
- Где же ваша принципиальность, ваши обдуманные решения? - спросил он. - Недавно единогласно проголосовали за одну резолюцию, а через два дня, после выступления Ленина, - за прямо противоположную!
В середине тридцатых годов Григорий Федорович возглавлял областную комиссию советского контроля и обнаружил многочисленные финансовые нарушения, нецелевое использование денежных средств, взяточничество и казнокрадство со стороны ответственных работников облисполкома и обкома партии, в том числе и первого секретаря его. С обвинением в их адрес Галактионов выступил на отчетном собрании. А через день его арестовали. В то время это был безотказный и самый удобный способ избавиться от своих недоброжелателей, конкурентов или противников.
- Расскажите о вашем участии в Кронштадтском мятеже, - был первый вопрос следователя.
- Не было никакого участия и не могло быть, так как я с восемнадцатого года не был в Кронштадте, а мятеж, как вы знаете, был в двадцать первом.
- Значит, не хотите признаваться? Советую подумать!
Почти месяц Григория Федоровича не вызывали на допрос. Наконец, его вызвали к другому следователю. О Кронштадтском мятеже уже речи не было. Галактионова обвинили в дискредитации партийных и советских органов, клевете на представителей власти. Получив пять лет ИТЛ за свои «преступления», он попал на Колыму на прииск Скрытый, где до освобождения проработал бухгалтером. В лагере его задержали до конца войны, но второго срока он избежал. Не имея возможности вернуться в родные места, остался на Колыме, работая главным бухгалтером прииска. Иногда на прииск назначали на эту должность вольнонаемного договорника, а Григория Федоровича оставляли его заместителем, но вся работа ложилась на плечи зама. Когда вольнонаемные сотрудники отдыхали после рабочего дня, проведенного часто в посторонних разговорах и отлучках с рабочего места, Григорий Федорович вместе с двумя заключенными бухгалтерами доделывал работу, которую коллектив не выполнил вовремя.
Свободное копирование
