С моей матерью отец познакомился в Одессе, когда он учился в Университете, а она - в гимназии, и уже тогда они прониклись друг к другу симпатией, часто встречались; помогал он ей готовиться по математике к выпускным экзаменам в гимназии. После возвращения мамы из Новороссийска, родители мои поженились и вскоре отправились в село Ташлык, находившееся у Днестра недалеко от Рыбницы и в котором жил в то время и владел небольшим домом и участком земли мой дед. У него в доме поселились и молодожены. Лишь земля могла прокормить в то время жителей разоренной страны. Как члена РКП(б), отца вызвали в отдел народного образования и, назначив директором школы, поручили с помощью местных энтузиастов восстановить разрушенную войной школу и организовать в ней учебные занятия. Из местного бюджета средств на восстановительные работы не выделили, но крестьяне по мере своих возможностей оказывали помощь школе, педагогам. Ни директор, ни учителя не получали зарплату, однако были освобождены от всех налогов и поборов. После занятий в школе преподаватели превращались в сельских тружеников на своих приусадебных участках.
Среди учителей были люди с высшим образованием и опытом педагогической работы. Им не понравилось, что директором школы назначили молодого недоучившегося студента, тем более, как они узнали, бывшего царского «офицера-золотопогонника». И ему стали подбрасывать подметные письма угрожающего содержания, предлагая убраться из села «к чертовой матери». Отец и раньше чувствовал неприязненное к нему отношение, но не считал нужным на это обращать внимание. Организатора оппозиции и автора писем отец вычислил сразу и решил выяснить с ним отношение. Зашел вечером к нему домой и сказал:
- Вам не нравится, что я вами командую? Так на то я директор школы и отвечаю за состояние учебной работы в ней. Хотите стать директором? Я могу уступить вам свое место! Я ведь, как и вы, не получаю жалованье, а работаю вдвое больше вас. Я вряд ли долго останусь в селе, но, пока я здесь и являюсь директором, буду требовать выполнения ваших обязанностей со всей строгостью, как и раньше.
На эту тему отец больше не разговаривал, сделав вид, что ничего между ними не произошло. И подметные письма прекратились, и отношения наладились.
Как-то мама спросила отца:
- Ты убивал на фронте людей?
- Вероятно. На фронте все убивают: никто сам не хочет быть убитым. Ты же знаешь, я был артиллеристом. Мы обстреливали вражеские окопы, подавляли огневые точки противника. Вероятно, убивали и ранили австрийских, немецких, польских солдат и офицеров. Но мы этого не видели. Мы видели, как наши солдаты, офицеры, красноармейцы и командиры погибали и корчились в предсмертных муках от вражеских снарядов и пулеметных обстрелов. И мы должны были отвечать им тем же.
