При упоминании фамилии "Лиговский" цепочка ассоциаций уводит нас к Лермонтову ("Княжна Мери") и это не случайно. Отец Александр действительно происходит по матери из тех самых Лиговских. Впервые я услышал о нем от Георгия Давидовича, который находился под большим влиянием о. Александра. Очень уважала о. Александра и Нора Николаевна. Наконец, в 1989 г. увидел его и я. В марте 1990 о. Александр снова приехал в Россию. Он сообщил мне, что мне пришлют приглашение из Польши на симпозиум, организованный варшавским отделением Клуба католической интеллигенции. Я с радостью согласился: намечался мой первый визит за границу.
Вскоре я получил приглашение и начал оформлять документы. Отстояв большую очередь в ОВИРе, я получил одноразовый вкладыш в паспорт, по которому мог отправиться в Польшу. Билет до Варшавы я купить не смог, а потому решил схитрить: купил билет до Бреста на поезд Москва-Варшава (в надежде после Бреста перейти в "польскую часть поезда"). Мой план оказался верным, и 31 мая 1990 рано утром (в 8 часов) я уже был в Варшаве. С вокзала я отправился в Клуб католической интеллигенции (он находился на улице Коперника), а затем в доминиканский монастырь на улице Фрета в старой части города. Впрочем, "старая часть города" - понятие применительно к Варшаве чисто условное, т.к. большинство старых зданий было разрушено во время восстания 1944 г. и восстановлено уже после войны.
О. Александра я застал в монастыре. Потом он целый день занимался мной, водил меня в картинную галерею, показывал старинные особняки. Почему-то он был недоволен моим желанием посетить монастырь оо. базилиан. Я, со своей стороны, давно хотел увидеть службу восточного обряда, так как, будучи русским доминиканцем, считал себя продолжателем традиций общины о. Владимира Абрикосова, служившего исключительно по восточному обряду. Как мне пришлось убедиться, у о. Александра Хауке к восточному обряду было достаточно прохладное отношение. В базилианский монастырь на ул. Медовой он со мной не пошел и сказал мне, что я сам найду обратную дорогу (это было нетрудно, так как мне предстояло пройти лишь несколько кварталов, чтобы вернуться на ул. Фрета).
Надо сказать, что восточный обряд в исполнении оо. базилиан меня разочаровал. Тут впервые не из книг, а своими глазами я увидел, что значит "латинизация". Достаточно сказать, что хотя уже был вечер, служилась не вечерня с утреней, а Божественная литургия. В храме не было ни икон, ни росписей, и я на протяжении всей службы не услышал ни одного слова на церковнославянском языке и ни одного знакомого византийского церковного напева. Но даже и этот предельно озападненный вариант восточного обряда был неприемлем для о. Александра, а мое желание увидеть это богослужение показалось ему в лучшем случае эксцентричным.
Итак, в тот вечер я добирался до монастыря самостоятельно. Мне выдали ключи от кельи, и впоследствии, когда кто-нибудь из монахов спрашивал меня (по-польски), кто я и куда я иду, я показывал им ключи и гордо отвечал по-латыни: Habeo claves (Имею ключи). В этом было что-то от поведения шута Вамбы из "Айвенго", который проник в осажденный замок, выдавая себя за духовное лицо и повторяя одно и то же латинское выражение: Pax vobiscum.
5 (?) июня я провожал о. Александра на вокзал (он уезжал в Париж). Уже в купе готовящегося к отходу поезда о. Александр поделился со мною своими планами. В Париже он намеревался встретиться с главным редактором газеты "Русская мысль" Ириной Иловайской.
Конец мая. Варшава. Я иду по улице Краковское Предместье. Раннее утро. Народу немного. Чисто всё. Я впервые за границей. Я никому не известен (ещё). Я знаю, куда иду. Я иду в доминиканский монастырь на улице Фрета. Там меня ждут. Там о. Александр Хауке. Там помнят Нору Николаевну. Там делается большая политика, в которой я не хочу участвовать (м. б. от страха). Я ученый, я хочу изучать историю науки, сделать христианство "интеллектуально респектабельным" (термин о. Стэнли Яки).
Свободное копирование
