Нора Николаевна остановилась у о. Георгия, а я отправился ночевать к Геннадию Львовичу Гольдштейну, музыканту и давнему другу о. Георгия. Вечером к Геннадию Львовичу зашел Родион Степанович Гудзенко – крестный отец Георгия Давидовича, сам принявший таинство крещения в лагере от литовского католического священника о. Альгирдаса.
Родион Степанович в тот вечер рассказал нам эпизод из своей школьной жизни. Это было еще до войны, так что Родиону было лет девять. Внезапно вызвали в школу его родителей и сказали им, что они плохо воспитывают (в идейном плане) своего сына: тот якобы вошел в какой-то класс и сказал: «Здравствуйте, господа офицеры!» Короче, Родиону, несмотря на то, что он все отрицал, грозило исключение из школы. Этот эпизод, как нельзя лучше характеризующий обстановку в СССР конца 1930-х годов, остался в памяти Родиона Степановича на всю жизнь. Он и тогда, в феврале 1981 года, рассказывал о нем с волнением.
Где-то уже после войны Родиона Степановича арестовали по обвинению в подготовке побега из СССР (а фактически, за связь с иностранцами). А все от того, что Родион Степанович – по профессии художник – хорошо знал и любил французский язык и, действительно, много общался с иностранцами, что тогда (при Хрущеве) вовсе не приветствовалось. Любил Родион Степанович и французскую поэзию. Как-то в Москве, зайдя в гости к Норе Николаевне (это было, мне кажется, летом 1982 года), он стал читать на память стихотворение Артюра Рембо «Предчувствие» (по-французски оно называется «Sensation»). Нора Николаевна несколько смутилась: у нее к личности и поэзии Рембо было неоднозначное отношение – и поспешила перевести разговор на обращение Верлена (друга Рембо) к Богу и Церкви.
Свободное копирование
