А что в городе? А что дома?
Военные сводки были не то что удручающими, но ужасными. Нельзя было не заметить, как резко изменилось поведение людей. На улице никого прогуливающегося, идущего спокойным, размеренным шагом. Все спешат, лица озабоченные, хмурые, люди стали какие-то супер-раздражительные, излишне суетливые. И мне кажется, недобрые стали люди. Чувство неопределенности, опасения выбивали из колеи. В трамваях, автобусах, в местах скопления людей участились ссоры, свары, неадекватные реакции, оскорбления, голословные обвинения вроде: вот если бы не такие, как ты... и т.п.
Воздушные тревоги не заставили себя ждать, и частота их угнетающе нарастала. Зенитки из воинских частей, что недалеко от нашего дома, безрезультатно пуляли в небо. Появились слухи о каких-то, по ночам, световых сигналах с крыш высотных домов то тут, то там. А однажды (это было при мне) два бравых молодца в нашей военной командирской форме, с веселыми упитанными лицами, бодро шагая, громко спросили, обращаясь к проходящим мимо (чуть ли не с иронией): «Где тут у вас площадь какого-то бедного?», Кто в Союзе мог тогда не знать поэта Демьяна Бедного! А ещё защитник Родины в командирском звании! Молодцы ушли вперед, не успев получить ответ. Не разведчики ли? Подобные слухи быстро расползались, усиливая тревогу.
На рытьё окопов в районе предполагаемых (значит возможно?) подступов к Днепропетровску был мобилизован мой отчим. Молодые – в действующую армию. Пожилые мужчины (если не работали на оборонных заводах) – на рытьё окопов.
Я не могла себе представить, чтобы, к примеру, на привычном мне перекрестке в центре города стоял не наш милиционер-регулировщик, а какой-то немец. В голове всё ещё доминировал рефрен «Наша поступь тверда, и врагу никогда не гулять по республикам нашим!» - как в песне пелось и как молодостью нашей доверчиво и без сомненья воспринималось.
Свободное копирование
