На бюро Краснодарского крайкома партии 23 апреля я присутствовал больным с высокой температурой (до этого, с 17 апреля, я ждал этого заседания). Заседание вел секретарь Марчук (позже также объявленный врагом народа) и тов. Ершов. Дело докладывал Родин, который проявил полное незнакомство с моим делом, например, он заявил, что крайком никого не опрашивал по моему делу, хотя было опрошено 20 чел., знавших меня от 7 до 16 лет. Все, кроме одного, дали очень хорошие отзывы обо мне. Этот "один" был известен всей парторганизации мединститута, который в целях карьеры, оклеветал не одного из работников института. Родину объявили выговор, а мое дело передали другому. Мой вопрос сняли с заседания бюро, сказали, что со мной побеседует секретарь крайкома Газов, после чего будут продолжать рассмотрение моего дела. На второй день - с 10 утра до 2 часов дня - я ждал приема у Газова. Он побеседовал со мной, но своего мнения о деле мне не сказал, обещал это сделать на заседании бюро крайкома. Из командировки вернулся Аносов, разговаривал со мной как-то предвзято, тенденциозно. Через несколько дней мой вопрос вновь поставили на заседание бюро, но, вопреки положению, меня не пригласили в комнату заседания и, не сообщив мне о своем решении, предложили вернуться в Дагестан на место работы и ждать нового вызова. Он последовал лишь 28 мая 1938 года. Мое дело вновь рассмотрели на заседании бюро крайкома, на котором присутствовали только два члена бюро - т. Ершов и начальник Краснодарского краевого отделения НКВД (Малкин?), который впоследствии также оказался врагом народа. Решение бюро мне так и не сообщили, прислали eгo лишь через 2 месяца, но записали не в протоколе заседания от 28 мая, а в протоколе от 24 июня 1938 года об исключении меня из партии.
Позже я вновь был вызван в Краснодар для рассмотрения моей апелляции на заседание выездной тройки Партколлегии КПК при ЦК BKП(б). Приняв меня, тов. Дулин заявил мне категорически, что отзывы от местных дагестанских организаций имеют решающее значение при решении моего дела, поэтому 16 сентября я выехал за отзывом в Кумторкала. 18 сентября прибыл, но был выходной день, 19 сентября перед самым отходом Буйнакского поезда на Махачкалу, я получил отзыв из Кумторкалинского РК ВКП(б) и в тот же день, прибыв в Махачкалу, я получил еще отзыв от Дагестанского Наркомздрава. Содержание отзывов я не знал (они были в запечатанных конвертах), узнал лишь на самом заседании, но это было уже не заседание тройки Партколлегии при ЦК ВКП(б), которое состоялось 20 сентября, а заседание Партколлегии КПК по Краснодарскому краю. 27 сентября было устроено специальное заседание для заслушивания моего дела (возможно, по заданию Тройки Партколлегии при ЦК ВКП (б)?). Это заседание длилось 2,5 часа. Позже я узнал, что Партколлегия запросила какие-то дополнительные документы, затем 2 ноября, в мое отсутствие, снова рассмотрела мой вопрос и вынесла решение: ходатайствовать перед КПК о моем восстановлении в рядах партии.
Свободное копирование
