Из воспопинаний В.И.Акопова. Сразу по приезду в Ереван мы временно были размещены в гостинице "Севан". Мама же принялась за поиски родственников, с которыми (кроме одного - Назарика - Альберта Газаряна) мы не имели связи. Ей удалось найти папиного родственника дядю Тирана, который жил в центре на маленькой улочке вблизи центрального универмага и тот безоговорочно настоял, чтобы мы всей семьей (мама, я, Алик и мамин брат Миша Чолахян, который эвакуировался и жил с нами) переехали к ним на местожительство. В конце недели по этому поводу он собрал родственников. Как принято было много тостов: на нас, за воюющего папу, за нашу победу. В конце застолья поднялся Аршавир Газарян (дядя Ашиг) красиво и убедительно на армянском языке, но с частым переводом на русский, рассказал историю беженства из Кагизмана от турок наших семей: его и папиной, которая за пару дней раньше достигла Александрополя (Гюмри) и заняла комнату, в которую приняла многочисленную семью Газарянов, ибо уже к этому времени поток беженцев-армян не позволил найти свобоного уголка. Он вспоминал как спали на полу вповалку, как делились хлебом, как мальчишки пытались как-то заработать. А затем подвел итог: я обязан и рад возможности расплатиться и поэтому собирайтесь ваша комнату ждет вас, а бабушка Сатеник (его мать) уже беспокоится, что мы задерживаемся. Поднялся спор, дядя Тиран обвинил Ашика в коварстве: "пригласили как гостя, познакомили, а он...". Но Ашик настоял, убедил всех, мы погрузились в его служебную "Эммочку" (Автомашина "ЭМ-1") и переехали надолго в "нашу" комнату, бывший кабинет дяди Ашика. Это была одна из трех комнат, в двух других жили его мать Сатеник, жена Аршавир (тетя Шура)и три дочери: Лаура, Джема, Ира. Сам дядя Ашик был талантливым журналистом, дружил со многими известными писателями и деятелями культуры, был переводчиком крупных произведений русских и латышских писателей на армянский язык.В связи с этим он активно вел переписку с В. Лацисом. В эти годы он заведывал телеграфным агенством Армянской ССР. Я тогда, но особенно позже удивлялся его уму и прозорливости. Он сразу сказал, что война будет долгой, возможно больше 4-х лет, что в первый год войны было удивительно и неправдоподобно; что мы обязательно победим, но будут крупные потери. Однажды ночью, вернувшись с дежурства, он достал напечатанный на машинке текст, прочел и подарил маме только что переданное для газет стихотворение К.Симонова "Жди меня". В такие дни я долго не спал и лежа в своей постели на полу размышлял. В другой раз он показывал маме фотоснимки с армянским поэтом Е.Чаренцем, с первым секретарем ЦК КП Армении Ханджяном и другими крупными людьми, которые были расстреляны как враги народа. Когда мама забеспокоилась и просила его не хранить столь опасные доказательства близости с ними, он сказал: я горжусь ими и обязан сохранить для потомков эти фотографии. Мама тихо спросила, уверен ли он, что придет это время, на что дядя Ашик сказал: это неизбежно. А на вопрос, когда же такое может случиться, я из под одеяла услышал поразительное и страшное: "когда сдохнет тиран и истинный враг народа Сталин!". Эта фраза меня было взволновала, я всю ночь не спал, много дней был под впечатлением сказанного. Не решился делиться с этим ни с кем, даже с мамой, ибо никогда, даже в период репрессий, обыска в нашем доме, исключения папы из партии, не слышал ничего отрицательного о Сталине. Он всегда прав, это делают враги, но он разберется, лишь бы довести до него наши невзгоды. Правда, скорей всего, родители боялись посвящать нас, детей, в столь страшную правду, да и дядя Ашик доверился только маме, но не стал бы так откровенничать с детьми. (Фото N11).
Свободное копирование
