Конфликт с секретарем горкома партии - 1

   Само собой разумеется, что не все давалось институту легко. В первые годы его организации он даже был как-то снят с государственного бюджета, были трудности с финансированием института, с помещениями для занятий и пр.

В 30-е годы мы столкнулись также с особыми трудностями, которые нужно было преодолеть, и мы преодолевали их, как могли. В связи с генераль­ной линией нашей партии на индустриализацию, в начале 30-х годов меди­цинский и педагогический институты, в отличие от т.н. "индустриальных", находились в сравнительно худших условиях. Даже среди неиндустриальных вузов снабжающие организации как-то выделили наш институт, поставив его в сравнительно худшие условия. Так, например, независимо от социального состава (а хлебные карточки в то время распределялись по социальному составу: 800, 600 и 400 г), нашему институту выделили в основном только 400-граммовые хлебные пайки, в пединститу­те по 600, а в "индустриальных" вузах, например, в свиноводческом (тогда был и такой институт) почти всем студентам выдавали 800-граммо­вые хлебные пайки.

В то время в Кубанском мединституте учились великовозрастные студенты: более 300 членов партии, двое даже с дооктябрьским стажем, немало красных партизан, рабочих, которые имели право на 800 и 600 граммовые пайки. Поэтому мы были в большом затруднении в распределении этих хлебных карточек. В связи с этим я поставил этот вопрос на бюро партколлектива, где решили обра­титься к секретарю ГК ВКП(б) Дволайцкому с просьбой о помощи в ре­шении этой проблемы. В составе бюро у нас был Котт с дооктябрьским партийным стажем и его друг, член ВКП(б) с 1920 г., бывший кадровый работник ЧК и НКВД Мысягин. Котт был довольно высокого роста, с сильно выраженными морщинами на лице, вечно угрюмый, с небольшим черепом и мелкими глазами. Мысягин же был малого роста, всегда носил черные очки, всегда он был в хорошем настроении, всегда "под мухой", то есть выпившим. Любил говорить мне: "Ты, Ванюша, смотри, если я умру, то можешь сразу поставить тело в анатомический музей, спиртовать меня не надо, я наспиртован предостаточно!". Эти два противоположные во всем человека дружили друг с другом и, во всяком случае, всегда были вместе. Почему часто их называли "Пат и Паташон".